Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Понимая все это, царь должен был быть авантюристом, вроде Деметрия Фарского, чтобы мыслить о переправе в Италию и о мировом господстве [499]. Филипп, конечно, не был лишен честолюбивых замыслов, но его нельзя назвать мечтателем на троне, он всегда руководствовался практическими мотивами. И в первую очередь, как у всех македонских правителей, сфера его интересов охватывала безопасность своих границ и подчинение тем или иным способом Греции.

Более реальным, по мнению некоторых исследователей, выглядит предположение о том, что «Деметрий мог обратить внимание царя на ситуацию в Иллирии, что было важнее для Македонии, чем битва при Тразименском озере» [500]. Казалось, он мог воспользоваться трудностями римлян и вытеснить их из Иллирии. Однако, как ни привлекательна такая точка зрения, она также подводит нас к положению, что Филипп все годы войны пристально наблюдал за делами западных соседей (вторая Иллирийская война шла параллельно Союзнической — в 219–218 гг.), ожидая подходящего момента для установления своего протектората над ними [501]. Подобная предусмотрительность выглядит сомнительно, а спонтанное поведение было не духе царя, как мы уже отмечали.

Обычно поворот в македонской политике и ухудшение характера царя связывают с влиянием на него Деметрия Фарского [502]. Однако, по нашему мнению, присутствие последнего должно было не сподвигнуть царя на завоевании Иллирии, а, напротив, удержать правителя от необдуманных действий. История преподнесла Филиппу наглядный урок: Деметрий только что пытался воспользоваться трудностями Рима в своих интересах, но его затея провалилась. Римляне показали, что в любых обстоятельствах готовы к войне. Македонский царь должен был это понимать. Кроме того, Деметрий, нарушив договор с римлянами, занимался грабежами на море. И в этом аспекте действия Рима выглядят законными и справедливыми: они, так же как и македонский царь, боролись с пиратством. Филипп, демонстрируя в ходе всей войны приверженность положениям Общего Мира, не мог в тот момент руководствоваться только советами иллирийского пирата и, тем более, развязывать новый военный конфликт ради него. Это шло вразрез с общим курсом македонской политики того периода.

Филипп V действительно мог прислушиваться к советам Деметрия, но не в отношении политического курса Македонии, а в морском деле. Иллирийский авантюрист занимался пиратством не один год до бегства в Македонию. Естественно, он знал иллирийское и греческое побережье, особенности кораблей, приемы ведения морского боя. Допустимо предположение, что Филипп принял его столь радушно и возвысил именно по причине его знаний и опыта в мореплавании. Стоит вспомнить, что морское дело после Антигона Гоната было фактически заброшено в Македонии. Молодой царь Филипп, создавая новую систему контроля над Грецией, нуждался в сильном флоте. Поэтому советы Деметрия, видимо, были ценными. Можно привести еще один аргумент в пользу последнего утверждения: когда македонский правитель в 216 г. занялся строительством кораблей для переброски сил к Аполлонии, то он построил 100 лемб (Polyb., V, 109, 3–4). Иными словами, за образец был принят иллирийский тип кораблей.

Македонско-иллирийские взаимоотношения всегда были сложными, достаточно вспомнить хотя бы итоги последнего сотрудничества Филиппа со Скердилаидом. Конечно, в прежние времена не было случая, чтобы македонские цари не воспользовались слабостью соседей в своих целях, но теперь ситуация коренным образом отличалась от предшествовавших эпох. Речь уже шла не о двух государствах (Иллирии и Македонии), а о трех (Иллирия, Македония и Рим). Филипп не мог не понимать, что попытка вытеснения со спорной территории другой державы вызовет ответные действия; было бы наивно с его стороны думать иначе. Тот военный опыт, который он приобрел за годы Союзнической войны, не позволил бы ему совершать опрометчивые шаги. Царь, несмотря на свои яркие и успешные кампании, достойные продолжателя дел Александра Великого, испытал и неудачи, и крушение замыслов, и сопротивление оппозиции. Начинать масштабные действия в Иллирии можно было только при твердой поддержке союзников. Однако царю не удалось уменьшить влияние на греков Арата. Прошло слишком мало времени, чтобы греческие союзники уверились в отсутствии у Филиппа желания поработить их и убедились бы в реальных преимуществах союза с Македонией. Нужно отметить и тот факт, что уже в конце 218 г. стало очевидно, что ввязываться в новую продолжительную войну было слишком дорого для македонского бюджета [503].