Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Вторая половина III в. принесла Балканской Греции лишь несколько мирных лет; одна коалиционная война практически сразу сменяла другую. В столкновения были вовлечены все государства, за исключением Афин, которым удалось сохранить нейтралитет в конфликтах того периода. При этом освободительное движение против македонского засилья переплеталось с получением финансовых субсидий от египетского правителя, борьба за социальные преобразования сопутствовала политическому соперничеству между государствами. Столь тесный клубок противоречий создавал благодатное поле для амбициозных политиков, подобных ахейскому стратегу Арату [14] Как метко отметил В. Форрест, Арат был «способный, но не очень приятный интриган»: Forrest W. С . A history of Sparta 950–192 В. С. L., 1980. Р. 146. , опиравшихся для реализации намеченных планов то на одни силы, то на другие, использовавших слабости друзей и врагов в своих целях, считавших, что успех оправдывает все.

Показательно, что как и в предыдущем столетии, в III в. единство на Балканах так и не было достигнуто греками. Их единение в Деметриевой войне (239–229 гг.) было временным. Хотя цели союзников в существенных пунктах отличались, но достичь их можно было тогда лишь ценой заметного ослабления Македонии, и антимакедонский альянс был тем общим знаменателем, который сводил и сплачивал партнеров. Но как только угроза северного вмешательства была ликвидирована, на первый план вышли внутренние противоречия между имущими и неимущими слоями населения, усугубившиеся соперничеством государств за гегемонию и обращением за помощью к другим державам. «Представляя собой одно из высших достижений античной государственности, Ахейский и Этолийский союзы одновременно вписали и немало мрачных страниц в историю Эллады; …федеративные государства по самой своей природе были предназначены для борьбы за единство и независимость Греции, на практике же они внесли, каждое по-своему, немалый вклад в дело уничтожения и единства, и независимости греков» [15] Сизов С. К . Федеративное государство эллинистической Греции: Этолийский союз. Н. Новгород, 1990. С. 78. . Хотя масштабы войн в Греции, по сравнению с борьбой диадохов, были не особенно велики, но их непрерывность приводила к взаимному ослаблению и неспособности самостоятельно решать общегреческие проблемы, что создавало почву для новой внешней интервенции.

Следует вспомнить тот факт, что каждый эллинистический правитель испытал влияние греческих идей и желал иметь какую-то идеологическую базу для своего правления, помимо прав завоевателя. В Азии и Египте эта основа была найдена в идее божественности царя. Македония в этом отношении отличалась: ни один Антигонид не решился на установление царского культа в собственном государстве, не говоря уже о Греции. Начиная с Филиппа II и Александра Великого наметились две тенденции в отношениях между македонской монархией и греческими полисами. Филипп II создал Коринфскую лигу [16] Общая литература по Коринфской лиге Филиппа II и Александра Македонского: Борухович В. Г. Коринфский конгресс 338 г. до н. э. и его значение // Учен. зап. ГГУ. Вып. 46. 1959. С. 199–208; Кондратюк М. А . Коринфская лига и ее роль в политической истории Греции 30–20-х гт. IV века до н. э. // ВДИ. 1977. № 2. С. 25–42; Маринович Л. П . Конец классической Греции (Ламийская война) // Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990; Фролов Э. Д. Коринфский конгресс 338/7 г. до и. э. и объединение Эллады // ВДИ. 1974. № 1. С. 45–62; Фролов Э. Д. Панэллинизм в политике IV века до н. э. // Античная Греция. Т. 2. М., 1983. С. 157–207; Cawkwell С. Philip of Macedon. Bristol, 1978; Ellis J. R. Philip II and macedonian imperialism. L., 1976; Hammond N . Philip of Macedon. Baltimore, 1994; Hammond N., Griffith C. A history of Macedonia. Vol. 2. Oxford, 1979; Jehne M . Koine Eirene. Stuttgart, 1994; Larsen J. A. O . Representative government in Greek and Roman history. Berkeley — Los Angeles, 1956; Perlman S. Greek diplomatic tradition and the Corinthian league of Philip of Makedon // Historia. Bd. 34. 1985. P. 153–174; Ryder T. T. B. Koine Eirene. General Peace and Local Independence in Ancient Greece. Oxford, 1965; Wilcken U. Alexander der Grosse und der Korinthische Bund // SB Berlin. Abh. 18. 1922; Wilcken U . Beiträge zur Geschishte des Korinthischen Bundes // SB München. Abh. 10. 1917; Wilcken U . Philipp II von Makedonien und die panhellenische Idee // SB Berlin. Abh. 18. 1929. . Он, а затем его сын рассматривали эллинов как свободных союзников; лишь в самом конце правления Александр изменил этой позиции. Второе направление берет свое начало от Антипатра, который управлял Элладой с помощью македонских гарнизонов и поддержки промакедонских режимов.

Все последующие правители избирали второй путь, за исключением недолгого союза между Антигоном Одноглазым, его сыном Деметрием Полиоркетом и греками. Как отмечал Ф. Г. Мищенко [17] Мищенко Ф. Г. Федеративная Эллада и Полибий // Полибий. Всеобщая история. T. 1. СПб., 1994. С. 45. , последующие правители Македонии готовы были пользоваться каждым случаем для того, чтобы обратить свободных эллинов в своих покорных подданных.