Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Следует остановиться и на союзных отношениях македонского дома с иллирийскими династами. По мнению Н. Хэммонда [150], македонский царь не оказал помощи Тевте в борьбе с римлянами по той причине, что эта кампания развивалась очень быстро. Антигон просто не успел вмешаться и предотвратить ее крах. Однако из утверждения, что македонский царь не имел сил выступить против римлян, не следует вывод, что он был враждебен Риму. Установление римского протектората над Иллирией не очень беспокоило Досона [151], подконтрольные Риму территории граничили с Македонией только в Антипатрии [152]. Тот факт, что Агрой был союзником Деметрия II (Polyb., II, 2, 5), Деметрий Фарский — Антигона Досона (Polyb., II, 6), а затем Филиппа, Скердилаид [153]— Филиппа, точнее Эллинской лиги (Polyb., IV, 2, 9), говорит лишь об одном: Македония, подобно любому другому государству как древности, так и современности, была заинтересована в хороших отношениях с соседями. Эта заинтересованность подкреплялась еще и тем, что македонские правители широко практиковали найм солдат из варварских народов, которые стоили дешевле греческих [154]. Но подобные взаимоотношения далеко не всегда подразумевают подчинение соседних государств и навязывание им своей воли.

Примечательно, что вскоре после битвы при Селассии в 222 г., несмотря на союз с одним из племен, Антигон Досон был вынужден вернуться в Македонию для защиты царства от масштабного нападения другого иллирийского народа. Опасность вторжения была настолько велика, что потребовала срочного отзыва всей армии из Пелопоннеса. Накануне Союзнической войны Скердилаид, родственник Агрона, участвовал в нападении этолийцев на Кинефу и ее разгроме, т. е. действовал против другого союзника Македонии (Polyb., IV, 16, 10–11). В той же операции Деметрий Фарский [155]был привлечен для перехвата этолийцев Таврионом — македонским представителем в Пелопоннесе, но при этом его услуги были оплачены, хотя он являлся союзником царя Македонии (Polyb., IV, 19, 7–9). Как верно замечает Файн, «Полибий часто говорит о союзах, как о все еще продолжающих существование, поскольку они не были формально аннулированы. На самом же деле они могли уже не иметь реальной силы» [156].

Со стороны македонского царя также не последовало никакого вмешательства в боевые действия в Иллирии, т. е. в союзнических отношениях с Тевтой царский двор себя никак не проявил. Непосредственного соприкосновения Римских владений с границами Македонии не было (см. рис. 1). Как отмечал Н. Хэммонд [157], между Римом и государством ардиэев существовали буферные владения — территории дассаретов и Деметрия Фарского. В управлении атинтанов и парфиниев изменений не произошло, они сохранили политическую самостоятельность. В вопросе о статусе греческих полисов Иллирии мы склонны следовать за Г. С. Самохиной, которая считает, что они также сохранили суверенитет [158].

Поэтому, подводя итог вышесказанному, можно отметить, что иллирийский фактор присутствовал в политике и Рима, и Македонии, но по-разному. Сенат, установив протекторат, считал недопустимым возникновение какой-либо угрозы своей власти в регионе, но это касалось, прежде всего, внутрииллирийских конфликтов. Для македонских правителей иллирийские племена были источником постоянных беспокойств, поэтому спокойствие на границе они достигали либо с помощью заключения союза, либо военными средствами. В такой ситуации у них не было возможности претендовать на земли, оказавшиеся под римским протекторатом. Также, на наш взгляд, нет существенных причин для утверждений о возникших у македонского царя опасениях реальной угрозы со стороны римлян и желании создать военный союз против них.

Интересы македонского царя в основном сосредотачивались на Греции, и война с Римом не могла содействовать его планам. Но из этого положения не следует и вывод о том, что Антигон Досон уже в 222 г. начал планировать войну против Этолии. Для царя цель союза была достигнута: Клеомен был разгромлен, а македоняне получили доступ в Грецию. Совершенно неправомерно думать, что Досон нацеливался на продолжительную экспансию в регионе или ясно представлял, как далеко он хотел зайти и какую степень контроля установить [159]. Ближайшей задачей, стоящей перед ним, было закрепление достигнутого результата.