Юлия Евдокимова - Ужин с Медичи. О власти, страсти и бисквите

Во Флоренции воцарился мир.

За пять лет своего правления Пьеро показал себя и неплохим политиком, и меценатом, и банкиром, пусть не яркой звездой, но человеком, сумевшим восстановить и укрепить власть семьи, казалось бы, ослабленную после смерти Козимо.

Ему было отведено слишком мало времени…

Он прекрасно справлялся с политическими проблемами, военные вопросы доверив наемному кондотьеру из Урбино Фредерико Монтефельтро, приглашенному на защиту Флоренции. Главное, на что наделся Пьеро, — прожить подольше, пока старший сын подрастет и наберется опыта, чтобы возглавить семью.

Пьеро умер в 1469 году, в возрасте 53 лет. Старшему сыну Лоренцо к тому времени исполнилось 20 лет.

Мадонна Лукреция пережила мужа на 13 лет и умерла, оплакиваемая флорентийскими поэтами, писавшими ей оды и рыцарские поэмы.

Один из них, Луиджи Пульчи, рассказал в стихах, как она сидит в раю у престола Девы Марии и слушает, как ангелы поют ее замечательные стихи.

Через два дня после смерти Пьеро де Медичи в декабре 1469 года, в палаццо Медичи явилась делегация знатных граждан Флорентийской республики.

Они начали издалека. Выразили соболезнования, вспомнили о заслугах мессера Пьеро и лишь потом перешли к главному.

Томмазо Содерини от лица всех присутствующих предложил Лоренцо «взять на себя вслед за дедом и отцом заботу о городе».

Молодому человеку было двадцать лет. Ему оставалось прожить еще 23 года.

«Против этого восставали все мои юношеские чувства. Опасаясь, что не выдержу бремени власти и сопряженных с ней опасностей, я согласился с очень большой неохотой», — признается потом Лоренцо.

Это не пустые слова. Конечно, его с детских лет готовили к этому дню, несмотря на юный возраст, он преуспел в дипломатических миссиях, у него было лучшее образование, какое только можно получить в его время. Но это был опасный путь. Флоренция оставалась республикой, это было главной гордостью ее жителей, и нужны были непревзойденные таланты деда и способности отца, чтобы удержать шаткое равновесие между образом республики и ее реальным хозяином.

Но и выбора не было. Слишком большая ответственность за семью, банк, соратников и окружение легла на плечи юного Лоренцо, который напишет в дневнике:

«Я сделал это для того, чтобы защитить наших друзей и собственность, ибо плохо приходится тем, кто богат, но не имеет никакого влияния на власть».

В это утро вся Флоренция собралась на пьяцца Санта-Кроче, где по традиции проводились джостры — рыцарские турниры и представления. Во главе одной из групп рыцарей ехал знаменосец со штандартом, на котором были написаны слова: «Le temps revient» — время возвращается.

У семьи уже существовал девиз, в который был вложен особый смысл: «Festina lente» — буквально «торопись не спеша», у девиза было его художественное воплощение — черепаха под парусами.

Эти слова древнеримского историка Светония не зря были выбраны Козимо де Медичи в качестве девиза. Благоразумие и осторожная медлительность черепахи в сочетании с раздуваемыми ветром парусами олицетворяли стратегию семьи: всему свое время, все должно быть в меру, но даже замедляясь, нужно двигаться вперед.

Лоренцо выбрал себе личный девиз, ставший по сути девизом Возрождения: «Le temps revient», возврат старых ценностей и правил в искусстве, обогатившихся новым опытом, возврат красоты, интеллектуальных упражнений, мудрости античных философов. Это стало основой всей эпохи.

И еще один смысл был у девиза: что бы ни происходило, Медичи вернутся.

О роскоши всадников в процессии говорит тот факт, что доспехи одного из них весом 170 фунтов были из чистого серебра. В серебряной тунике ехал и младший брат, Джулиано.

Среднего роста, мускулистый, с некрасивым лицом, кончик длинного носа свернут набок. Плоская переносица придавала его голосу своеобразное звучание: одним он казался писклявым, другим механическим. Нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. Историки утверждают, что у него было слабое зрение, он не чувствовал вкуса и запаха, в общем, весь в мать.

Но Лукреция Торнабуони передала сыну не только некрасивую внешность, но и невероятную харизму. Не было человека, который бы не подпал под обаяние Лоренцо, проведя в его обществе некоторое время. Забывалось все внешнее, собеседник был моментально покорен.