Юлия Евдокимова - Лето ведьм

– Nel nome del Padre, del Figlio, e dello Spirito Santo…. – голос священника, многократно усиленный репродуктором на высоком шесте, отскакивал от каменных стен, повторяясь эхом в переулках, что разбегались от крутой центральной улицы.

– Аа-мен, – выдыхала толпа, и от этого вздоха пламя свечей, расставленных вдоль улицы и факелов, укрепленных на старинных стенах металось по сторонам, выхватывая из темноты то проем в стене, то арку с уходящими куда-то вниз, в непролазную темноту, ступенями.

В другой раз Вероника рассмеялась бы при виде чудо-техники – громкоговорителя на длинной палке, который держал в руках один из священников. Но сейчас она, в белой накидке и со свечой в руках, стояла рядом с такими же сосредоточенными женщинами и девушками прямо перед носилками со святыми мощами, сдерживая слезы.

От торжественности происходящего перехватывало дыхание. Вероника до сих пор не могла поверить, что все происходит наяву.

Когда дон Сильвано, настоятель маленькой церкви, стоявшей напротив их дома, помог набросить накидку, вручил уже зажжённую длинную свечу и поставил Веронику в ряд с прочими женщинами в белом, это казалось игрой.

Небольшой оркестрик наигрывал что-то фривольно-джазовое, народ на площади притоптывал в такт, чтобы не замерзнуть, несмотря на конец весны, вечером в каменном городе было прохладно.

Но вот распахнулись двери собора, тут же подобрались музыканты, стих гомон на улице и грянул марш, пронзительный до боли.

Из дверей торжественно выплыл огромный золотой крест в руках группы священников. За крестом выстроились уже те, среди которых была и Вероника, а сразу за ними, на носилках, горя золотом и драгоценными камнями, показался ларец со святыми мощами покровителя города.

Процессия колыхнулась и тронулась вперед, за ларцом выстроились уважаемые люди города, а следом потянулись все остальные.

Народу собралось много, процессия растянулась на полкилометра.

Добропорядочные итальянские матроны, в своей лучшей, по случаю праздника, одежде, истово крестились и подносили к губам пальцы, немногочисленные туристы старались забежать вперед, ослепляя идущих в процессии вспышками камер.

Вероника оглянулась: за её спиной величественно плыли носилки с ларцом, освещаемые факелами, дальше блестели регалии маршала карабинеров и темнел толстый живот какого-то местного маркиза, она так и не запомнила его длинное и труднопроизносимое имя.

В том же ряду, как обычно плотно сжав губы и глядя прямо перед собой, не замечая ни туристов, ни любопытствующих, должна была шествовать и графиня ди Розати, но инвалидное кресло, в котором графиня пребывала последние годы, этого не позволило.

До сих пор Вероника лишь в фильмах видела такие процессии, или читала о них.

Узнав о приближающемся празднике, она замучила графиню вопросами, и даже, умоляюще глядя на свою компаньонку, предложила толкать кресло всю процессию, лишь бы оказаться там.

В конце концов, графиня, устав от восторженных вздохов Вероники, предложила ей самой присоединиться к процессии.

Конечно, Вероника легко могла уговорить графиню отпустить её на этот вечер. Ведь не служанка она, не сиделка, а компаньонка, не чета всяческой прислуге, но дело было в другом.

Вероника не хотела быть ни зрителем в толпе, ни одной из десятков домохозяек, благочестиво крестящихся на святые мощи. Девушка хотела быть там, за носилками, в ряду степенно несущих себя «нобиле» маленького городка, рядом с мэром, увенчанным широкой лентой с регалиями, маршалом карабинеров в парадном мундире, толстым маркизом…

Конечно, без графини это было невозможно, как ни намекала Вероника, что славный род графов ди Розати должен быть представлен в ежегодной процессии, старая дама заявила, что в ее состоянии здоровья это невозможно.

И все же графиня пригласила падре Сильвано, пошепталась с ним, и, в результате, Вероника оказалась на своем сегодняшнем месте, среди женщин в белом, медленно несущих свечи перед ларцом.

Это было совсем не то, о чем мечталось, но и на толпу прочих Вероника могла смотреть свысока.

В этом городе описать круг со святыми мощами было невозможно. Он вытянулся на склоне горы, снизу вверх, весь увитый крутыми – до сих пор ноги болят, а ведь Вероника уже год здесь – переулочками и лестницами, которые в некоторых местах заканчивались обрывами.

Поэтому процессия, выдыхая «Амен», поднялась по ступеням и переходам центральной улицы в самую высокую точку города, с трудом развернулась, перемешавшись в два, а то и в три ряда, и отправилась вниз, к въездным воротам в город, чтобы снова повторить свой путь наверх.