Владимир Фромер - Ошибка Нострадамуса

Ну, а тот, кто хотел бы воочию лицезреть «врага святых и чистых побуждений», тому следует обратиться к картине Врубеля «Демон поверженный». Этот шедевр находится в Третьяковской галерее, где я провел когда-то несколько часов, не выходя из зала, где он выставлен.

Необычайная экспрессивность картины, ее удивительная конкретная осязаемость объясняются тем, что художник видел своего Демона, грезил им и писал, что называется, с натуры, работая по 17 часов в сутки. Беда лишь в том, что облик его все время менялся и ускользал. И хотя картина была уже выставлена в галерее «Мир искусства», художник являлся туда каждое утро с кистями и красками, и все менял и менял лицо Демона — до сорока раз по свидетельству очевидцев. Но ведь у падшего ангела великое множество обличий, и ни одно из них нельзя назвать подлинным.

Однажды друзья художника увидели на полотне лицо небывалой красоты. Стало ясно, что Врубель достиг все-таки абсолютного совершенства в своей работе. Они умоляли его не прикасаться больше к картине, но он еще раз переписал холст — и все испортил. То, что в итоге запечатлел стремившийся к подлинности художник, вызывает тяжкое чувство.

В каком-то иступленном бешенстве глядит на нас искаженное ненавистью и отчаянием своевольное деформированное лицо. Намертво переплетенные руки и изгиб торса создают подобие клетки, из которой, по счастью, не может вырваться это ужасное существо…

Так кто же он такой, этот Темный ангел, этот Дух зла и отрицания? Его зыбкий, колеблющийся, многоликий призрак под разными именами скользит в глубине всех религий, но материализуется, то есть приобретает свойственные ему качества и атрибуты, лишь в иудаизме и христианстве.

Сатана — таково его наиболее распространенное имя — хоть и прокрался в Книгу книг, но могущественная монотеистическая тенденция, объединившая в еврейском народе идею нации с идеей религии, не дала ему логического простора для того, чтобы подняться до уровня соперника Господа. В иудаизме Господь — единый Зиждитель и Вседержитель мира, Творец всего сущего, объемлющий собой не только все добро, но и все зло во вселенском масштабе.

Эту двойственную сущность Создателя выразил своими устами пророк Иешаяху: «От меня и свет, и тьма, и мир, и злоба: я Владыка, творящий все это». Пророчества Иешаяху отличались особой ясностью и точностью. Он ведь живым предстал в раю перед Господом, и один из серафимов очистил небесным огнем уста его.

В Библии Сатана еще не является заклятым врагом Господа и разрушителем всех его ценностей. В книге Иова он представлен еще среди ангелов неба, как дух — маловер, дух — скептик, как чиновник по особым поручениям, специалист по злым делам. Власть его, целиком и полностью зависящая от божества, это своего рода служебность, истекающая из высшей воли.

Господь позволяет Сатане подвергнуть своего самого верного и добродетельного слугу зверским испытаниям, с тем чтобы тот выстрадал свою добродетель. И действительно, после перенесенных мук добродетель Иова становится еще выразительней, хоть скептические умы не склонны так уж высоко оценивать слепую и упрямую веру этого человека. В книге Иова Сатана творит зло не по своему желанию, а следуя воле Господней.

Сатана как самостоятельная злая сила возникает только с появлением христианства и выражает стремление очистить идею божества от негативных элементов. В христианской теологии Господь безусловно благ, а мирское зло является отрицательным фактором, выделенным из Его компетенции и переданным в ведение взбунтовавшегося вассала.

И в иудаизме и в христианстве бунт Сатаны не явился для творца неожиданностью. Сатана просто получил определенную миссию. Его работа стала заключаться в создании «загона для паршивых овец», так называемого ада, который уравновешивает рай в плане творения. Сатане же в обеих религиях уготована роль послушного орудия в общих замыслах Создателя.

Сам Воланд так характеризует взаимодополняемость добра и зла в своем споре с Левием Матвеем: «Не будешь ли так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла? И как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых предметов. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья, из-за своей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп!»

Левий Матвей не глуп, но для него Иешуа — это слепящее глаза солнце. Поэтому он даже не может вразумительно передать простые слова Учителя. Где ему спорить со «старым софистом».