Владимир Фромер - Солнце в крови. Том первый

До успехов, однако, было далеко. Мусульманский фанатик, лейтенант Ахмед эль-Хатиб, заручившись поддержкой Сирии и террористов, стал занимать христианские деревни в Южном Ливане одну за другой.

Хадад был захвачен врасплох. У него не было ни артиллерии, ни боеприпасов, ни достаточного количества людей.

Мардж-Аюн пришлось оставить. Впервые эта христианская цитадель попала в руки врага.

Хадад выехал в Бейрут просить помощи. И вернулся ни с чем.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Сотни христианских солдат ливанской армии, узнав о падении Мардж-Аюна, дезертировали и прибыли в Южный Ливан. Хадад, принявший над ними командование, сконцентрировал их в деревне Келия. Но он отлично понимал, что это пока еще сброд, а не войско.

Вот тогда он и приказал повесить на «добрый забор» — проволочное ограждение, отделяющее Ливан от Израиля — письмо премьер-министру Ицхаку Рабину.

Но у Рабина — свои заботы. Он не пришел в восторг от новых союзников, и его скептицизм вполне разделял Мота Гур, занимавший в тот период пост начальника генштаба.

— Они не умеют сражаться, — кривил губы Мота Гур, и его добродушное, розовое, как у поросенка, лицо принимало брезгливое выражение. — Ничего, кроме неприятностей, от таких союзничков ждать не приходится.

Но командующий Северным округом Рафаэль Эйтан был другого мнения.

Хадад получил инструкторов и оружие.

Вскоре стремительной ночной атакой он выбил террористов из Мардж-Аюна.

А потом пришла зима 1977 года — тяжелая для Хадада и его людей. Прилегающие к Мардж-Аюну деревни удерживались террористами, не испытывавшими недостатка в боеприпасах. Мардж-Аюн подвергался бомбардировкам днем и ночью. Время от времени ночную тьму пронизывал свет желтой или зеленой ракеты, после чего окружающий мрак еще больше сгущался. Снаряды рвались в деревне с интервалом в несколько минут. Все население укрылось в бомбоубежищах.

Штаб Хадада находится в покосившемся доме, сложенном из каменных глыб. Этот дом несколько раз выдерживал прямое попадание снарядов.

Электричества нет. В колеблющемся свете керосиновой лампы тень Хадада нелепо и растерянно горбится на стене. Рядом с ним израильский капитан связи Йорам Мизрахи. После очередного, особенно сильного разрыва Хадад резко поворачивается к нему:

— Йорам, позвони полковнику. Ради Бога, уговори его подавить огневые точки этих бестий.

Йорам звонит и через минуту в сердцах швыряет трубку полевого телефона.

— Гур запретил, — коротко отвечает он на вопрошающий взгляд Хадада.

В глазах майора боль и растерянность.

— Нас убивают, а вам наплевать, — произносит он тихо.

— Не всем наплевать, отвечает Йорам и пытается дозвониться до Рафуля. С десятой попытки это удается.

— Здесь я хозяин, а не Гур, — говорит командующий округом, выслушав Йорама. — Передай майору, что все будет в порядке.

В мае 1977 года в Израиле произошел долгожданный политический переворот. Партия Труда, бессменно находившаяся у власти со времени создания государства, проиграла выборы. Победил правый блок Ликуд во главе с Менахемом Бегином. В сформированном Бегином кабинете портфель министра обороны получил Эзер Вейцман. Мордехай Гур был оставлен новым руководителем государства на посту начальника генштаба до истечения срока его полномочий.

Хадад был уверен, что следующим израильским главнокомандующим станет генерал Эйтан, и связывал с этой перспективой большие надежды.

По настоянию Эйтана новый премьер-министр лично прибыл в Метулу на встречу с майором Хададом. Бегина сопровождал Гур.

Хадад понимал, что эта встреча решит все, и был — как натянутая струна.

— У нас общий враг, — убеждал Бегина Хадад. — Я предлагаю вам союз от имени маронитской христианской общины. Помогите нам очистить от террористов весь Южный Ливан. Это в ваших интересах не меньше, чем в наших.

Бегин, не склонный принимать поспешных решений, молчал.

Гур же сказал не без сарказма:

— Допустим, мы это сделаем. А дальше что? Вы же не сможете удержаться. Опыт прошлого показывает, что ставка на вас — это стопроцентный проигрыш.

Хадад был в ярости. Отчаяние сделало его совсем косноязычным. Почему все против него? Ливанское правительство, террористы, сирийцы, шииты, а теперь и этот малосимпатичный израильский генерал…

Но Бегин уже принял решение.

— Майор, — сказал он и встал. Встал и Хадад. Он понял, что сейчас в лице этого человека с ним говорит государство.