Владимир Фромер - Солнце в крови. Том первый

В рабочий кабинет Переса, где бы он ни находился, не прекращалось паломничество. Поклонники, ученики и просители шли к нему, как мусульмане в Мекку. Перес всех принимал с благосклонной улыбкой. И все же что-то надломилось в нем после выборов 1988 года.

Прежде Перес, хоть и заигрывал с толпой, но никогда не пытался добиться дешевой популярности демагогическими обещаниями. Да и чем бы он мог импонировать черни? Сефардские евреи, например, и не вспоминавшие о польском происхождении Бегина, презрительно называли Переса «этот полячишка». И «этот полячишка» с несвойственным ему апломбом обещал народу, что к концу 1989 года инфляция будет сведена к однозначной цифре. Стоит ли удивляться, что апломб Переса ударил по нему бумерангом. Инфляция 1989 года составила 20,7 процента…

В обществе началось настоящее кликушество.

— Демагог! — кричали Пересу. — Дешевый популист!

Перес не смутился. «Ладно, — сказал он, — мне еще около трех лет сидеть в этом кресле. Судите меня потом».

Но его судили тогда.

Печать взахлеб писала, что у Переса квартира, как у булгаковского Воланда, что он ездит в такой машине, какую и во сне не увидят другие министры. Переса сравнивали с его предшественником. Нисим, дескать, был скромным. А Перес? При этом забывалось, что для Нисима пост министра финансов стал вершиной карьеры, а для Переса означал резкое падение. Перес ведь уже был премьер-министром.

Зеркало общественного мнения привыкло представлять личность Переса в искаженном свете. В жизни Перес человек добрый, отзывчивый, умный, отличающийся, к тому же, редкой работоспособностью. Общественное же мнение привыкло считать его сибаритствующим демагогом и властолюбцем.

— Неудачник, — смеялись противники, — если кто-то швырнет на улице кожуру банана, то Перес обязательно на ней поскользнется.

А Перес тем временем сдержал обещание — вновь снизил инфляцию до терпимого уровня.

Ну и что? Все восприняли это как должное. Ну кто же не знает, что Перес отличный работник?

Секрет успехов Переса не только в его личных качествах. Давно подмечено, что личности высокоодаренные стремятся опираться в своей деятельности на талантливых людей. Они не боятся конкуренции. Посредственность же тянется к посредственности.

Перес всегда был окружен молодыми талантами. Их так и называли: «мальчики Переса». Он подбирал их, руководствуясь лишь своей интуицией. Всех объединяло то, что были они непростительно молоды и очень талантливы. И Перес безоговорочно доверял своей гвардии, что вызывало ропот старых сотрудников.

Один из них вспоминает: «Мальчишки лет двадцати пяти расхаживают по нашим кабинетам и отдают приказы от имени министра. И вдруг то, над чем я работал в течение долгих месяцев, решается за каких-нибудь двадцать минут. И мальчишка со смехом хлопает меня по плечу: все, мол, в порядке, дедушка…»

Перес всегда стремился свести к минимуму бюрократию.

— Мне не нужны чиновники, — любил он говорить, мне нужны работники.

Но произошло то, что должно было произойти. Не только партия Переса, но даже его ближайшее окружение устало от вечных неудач…

В юности у Переса был старенький мотоцикл «Триумф». То он тащил Переса на себе, то Перес — его. Как-то раз, направляясь куда-то по партийным делам, захватил он с собой молодую особу, за которой тогда ухаживал. Желая пофорсить, Перес выжимал максимум из своей старой клячи. Когда он прибыл на место, девушки на заднем сиденьи не оказалось — потерялась где-то по дороге…

Пятнадцать лет вел Перес партийный автомобиль, битком набитый его сторонниками. Приближаясь к очередному виражу, он оглянулся и обнаружил, что на заднем сиденьи никого нет. Все его люди перебежали в лагерь Ицхака Рабина.

— Что поделаешь, — сказал один из них, — мы любим Переса, но лишь Рабин в состоянии вернуть партии утраченную власть…

Проиграв битву за лидерство в партии Труда, Перес сдал, постарел, почувствовал вдруг ту изнурительную усталость, которая обычно является следствием чрезмерной траты жизненных сил.

Даже победа на выборах, вернувшая, наконец, его партии власть и доминантное положение в обществе, лишь зыбким отголоском дошла до глубин его сознания, потрясенного безмерностью обрушившегося на него разочарования. Ибо Перес, оставшийся по милости Рабина на втором месте в партийной иерархии, понимал, что отныне он не имеет будущего.

Правда, у него был выбор. Он мог с честью уйти, но предпочел остаться, даже ценой унижения. Ибо обычно слаб человек, когда речь идет о самом для него дорогом. Нобелевская премия мира, которую Перес разделил с Рабином и Арафатом, лишь подсластила немного чашу горечи.