Владимир Фромер - Солнце в крови. Том первый

Ганди — это Ганди… Став командующим Центральным округом, он приобрел для своего штаба живой талисман. Молодую львицу, содержавшуюся, правда, в клетке с прутьями толщиной в ослиный хвост. Свой командный пункт Ганди стал называть «Львиная крепость». Он сам кормил свою любимицу, и при виде командующего она мурлыкала, как большая кошка. Зато на некоторых штабных офицеров она рычала. Стали поговаривать, что Ганди относится к подчиненным в соответствии с настроением своей львицы.

Однажды к командующему пришел младший лейтенант и остановился на пороге с сокрушенным видом.

— В чем дело? — спросил Ганди, и офицер, вздыхая, признался, что стал приударять за его красавицей-женой, не зная, кто она. И теперь он просит прощения за свою оплошность. Ганди пришел в восторг и тут же повысил незадачливого ухажера в звании. Но генерал-лейтенант Хаим Бар-Лев приказа не утвердил.

«Способности, проявленные этим офицером, не имеют никакого отношения к принятым в армии критериям», — написал он Ганди.

Любовь Ганди к Эрец-Исраэль вошла в поговорку. Своих сыновей и дочерей он назвал: Саер-Биньямин, Пальмах-Ифтах, Масада, Арава и Цахала. Дни рождения детей всегда праздновались на вершине Масады, куда вся семья поднималась по крутому склону.

У Ганди — одна из лучших в стране библиотек старинных еврейских книг, которые он собирал по всему миру. Некоторые издания стоили больших денег.

— Откуда у него средства? — спрашивали враги. — Не на армейскую же зарплату приобрел он все эти книги и виллу, нашпигованную произведениями искусства.

Действительно, откуда?

— Чужие деньги считать — ума не надо, — говорили друзья. — Мало ли откуда! Ганди, например, весьма успешно играет на бирже…

Как бы то ни было, но тот факт, что в течение многих лет ближайшими друзьями Ганди были строительный подрядчик миллионер Бецалель Мизрахи и его «темный оруженосец» Мордехай Царфати, наводит на размышления. Об этих людях ходили мрачные, поражающие воображение слухи. Они считались невидимыми и всесильными архитекторами организованной преступности в Израиле. Ганди им многим обязан. Он широко пользовался их житейской мудростью, связями и кошельком.

В 1975 году молодой и амбициозный адвокат, член Кнессета Эхуд Ольмерт [42] Ольмерт Эхуд — активный деятель движения Херут. С 1993 г. — мэр Иерусалима. объявил крестовый поход против организованной преступности. Со временем выяснилось, что Ольмерта гораздо больше заботила собственная карьера, чем борьба с негативными явлениями в израильском обществе. Но тогда он, развив неукротимую энергию и создав собственную сеть осведомителей, собрал материал о структуре преступного мира и о тех, кто управляет этой мрачной империей. Забегая вперед, скажем, что полицейские следователи не нашли в собранной Ольмертом навозной куче ни одного жемчужного зерна. Во всяком случае, никто не был привлечен к ответственности на основе составленного им досье. Нуждаясь хотя бы в видимости конкретности, Ольмерт позволил себе полунамек. В одной из своих статей он упомянул о видном в прошлом военном, связанным узами странной дружбы со строительным подрядчиком сомнительной репутации. И вызвал этим бурю.

Однажды утром в его офисе зазвонил телефон.

— Говорит Бецалель Мизрахи, — услышал Ольмерт в трубке грубовато-властный голос человека, привыкшего, чтобы с ним считались. — Ты бездоказательно утверждаешь, что я чуть ли не крестный отец израильской мафии, да еще бросаешь тень на безупречную репутацию боевого генерала. Да я тебя, сукин сын, привлеку к суду за диффамацию!

— Полегче на поворотах, господин Мизрахи, — сказал растерявшийся было, но быстро пришедший в себя Ольмерт. — Меня не запугаешь! Вы не адвокат и даже представить себе не можете, что будет означать для вас лично и для Ганди такой процесс. Да я задам вам пятьсот вопросов, а ответы опубликую. Вы у меня предстанете голенькими перед всей страной.

— Ладно, парень, — оборвал Мизрахи. — Я знаю, что у тебя язык ловко подвешен. Но слушай внимательно. Мы с Ганди решили с тобой встретиться, прежде чем что-либо предпримем. Твое мнение?

— Я готов. Приходите в Кнессет.

— Не думаю, чтобы Ганди твоя идея понравилась. Но я поговорю с ним. Жди звонка.

Через два дня позвонил сам Ганди.

— Слушай, Ольмерт, — сказал бывший генерал, а теперь советник премьер-министра по проблемам террора. — Все это очень серьезно. Тебя ждут большие неприятности, если ты публично не принесешь мне и Бецалелю свои извинения. Но это не телефонный разговор. Нужно встретиться. Только не в Кнессете. Я не хочу, чтобы Рабин видел меня там.