Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу - идеи войны и мира в России начала XIX века

Как просветитель Малиновский исходил из идеи тождества человека и человечества: «Весь человеческий род может быть уподоблен одному человеку» [Малиновский, 1958, с. 43]. Общественный договор, соединяющий отдельных людей в государство, ограничивающий их естественные права, должен действовать и в межгосударственных отношениях. Война, по Малиновскому, «есть не что иное, как продолжение в большем тех насилий, от которых люди думали укрыться в гражданском сожительстве», т. е. война одного государства против другого есть осуществление естественного права «сохранять и защищать себя». Но поскольку это право основано лишь на силе, то более слабое государство лишено постоянной и гарантированной защиты. Поэтому если люди поняли необходимость ценой частичного отказа от своих естественных прав купить надежную безопасность, гарантированную общественным договором, то и правительства, выражающие волю своих народов, должны заключить между собой такой же договор: «Как всякой сочлен покорил свою волю в поступках с другими управлению своей верховной власти, так сия, сохраняя всю силу свою внутри общества, должна оную покорить законам правосудия в отношении себе подобных» [Малиновский, 1958, с. 83–84]. Осуществлять общую международную волю будет общий совет, «составленный из полномочных союзных народов» [Там же, с. 76].

Итак, в основе любого мира, будь то мир в отдельной семье, государстве или в Европе в целом, лежит идея договора, с одной стороны, учитывающего интересы всех народов Европы, а с другой – ограничивающего их притязания. Это довольно старая идея (намного старше эпохи Просвещения) была важна не своей оригинальностью, а возможностью ее реализации в современных В.Ф. Малиновскому условиях.

Периодически в истории Европы возникали моменты, когда казалось, что вечный мир возможен. К моменту выхода отдельного издания «Рассуждений о мире и войне» Малиновский закончил третью часть, рукопись которой послал вместе с уже опубликованной книгой министру иностранных Александру Романовичу Воронцову, а чуть позже его заместителю А. Чарторыйскому [Достян, 1979, с. 33]. Если первые две части посвящены теоретическим проблемам войны и мира, то в третьей части говорится о практических мерах, призванных создать коллективную безопасность в Европе. Основной пафос этой части антиимперский. Автор считает, что «война составила из народов политические неестественные смешения и разделения, которые делают насилие природе, в свое время воспринимающей свои права» [Малиновский, 1991, с. 101]. Для того чтобы установить естественные границы между государствами, следует руководствоваться не «местоположением или владениями», а языками [13] Малиновский термин «язык» сознательно употребляет в двойном значении: как язык, на котором говорят, и как народ, для того чтобы подчеркнуть внутреннее единство каждого народа. . Эпоха империй должна уйти в прошлое, и на их месте должны возникнуть мононациональные европейские государства: «каждый язык да будет одна держава» [Там же, с. 105]. Такой проект предполагал расчленение Австрии, Пруссии, Франции и объединение Италии и Германии. После того, как это произойдет, образовавшиеся народы-государства, подобно гражданам одной страны, откажутся от части своих естественных прав и заключат между собой что-то вроде общественного договора – «условное право народов» [14] «Право народов» у Малиновского является калькой с французского droit de gens (международное право). . Подобно тому, как граждане одного государства заинтересованы во всеобщем благоденствии, и ответственность за соблюдение общего порядка лежит на всех вместе и на каждом в отдельности, так и народы заинтересованы в равной степени в сохранении всеобщего мира. Отсюда войны не должны и не могут иметь частный характер. Если одно государство нападает на другое, то оно, как преступник в государстве, наносит ущерб всему европейскому сообществу, и не одна из стран не может при этом остаться в стороне. Помимо сдерживающего агрессию внешнего фактора имеется и внутреннее единство, препятствующее разжиганию вражды. «Христианская вера, – пишет Малиновский, – при верном последовании ее учению без всяких иных средств, сама собою может соединить все народы и привести их к мирному между собой сожитию. Она должна быть основанием общего мира и узел всех языков Европы, поелику они все, кроме немногих турок, суть христиане» [Там же, с. 107].

Появление христианства как объединяющей и умиротворяющей силы позволяет говорить о единой европейской семье народов, внутри которой действует не только договор, но и любовь. Однако у Малиновского эта тема намечена лишь пунктиром. Эта новая, по сравнению со второй частью «Рассуждения», мысль пока не получает дальнейшего развития. Но довольно скоро она составит основу миротворческих идей Александра I.