Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу - идеи войны и мира в России начала XIX века

Между тем новозаветные образы отнюдь не исчезают из культурного обихода 1812 г. В качестве примера можно привести державинский «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества», написанный в конце 1812 г. и опубликованный в начале 1813 г. Правда, Державин сохраняет почти всю ветхозаветную символику, интерпретирующую военные события. В этом смысле его «Гимн» мало чем отличается от церковных проповедей того времени: Наполеон уподобляется у него Фараону и Навуходоносору, русский народ представлен как «Иаковль род». Но в то же время основное содержание «Гимна» проецируется на Апокалипсис, вследствие чего война 1812 г. получает глобальную трактовку:

Как и большинство своих стихов, Державин сопроводил «Гимн» автокомментарием, который не просто пояснял читателю библейские цитаты в тексте стихотворения, но и значительно усиливал апокалиптическую трактовку событий 1812 г. Это достигалось путем двойного, перекрестного кодирования библейского текста и реальных событий. Так, например, читая следующие цитаты из Апокалипсиса:

читатель не только легко догадывался, что речь идет о Наполеоне, но и в силу традиционности самого отождествления Наполеона и Антихриста видел в этом месте всего лишь стершуюся метафору. Однако, когда Державин писал:

читатель из комментария должен был понять, что данный отрывок отсылает не просто к соответствующему месту из Апокалипсиса (Число зверино 666, XIII, 18), но и к письму профессора Дерптского университета В.Ф. Гецеля М.Б. Барклаю де Толли от 22 июля 1812 г., содержащим в себе расчеты, доказывающие, что «в числе 666 содержится имя Наполеон » [Державин, 1870, с. 120; Гецель, 1883, с. 651–652]. Этим комментарием поэтическая метафора превращалась в «научную» гипотезу, подкрепленную авторитетом ученого-богослова.

Следующий далее фрагмент о Люцифере сближает ветхозаветный отрывок из Книги пророка Исаии – «Как упал ты с неба денница [Державин, 1870, с. 120; Гецель, 1883, с. 651–652], сын зари! Разбился о землю попиравший народы. А говорил в сердце своем: “взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему”. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Ис. 14: 12–15) – со словами Иоанна Богослова: «…и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполенном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами» (Ои. 17: 3). Под «женой» обычно понимают Вавилон, или его субститут – языческий Рим, – под зверем, на котором она сидит, – дьявола, а Люцифер может трактоваться и как падший Сатана, и как вавилонский царь. Вся эта эмблематика в контексте 1812 г. получала вполне конкретный смысл: вавилонский царь – Наполеон, Вавилон – Париж. Расшифровку же семиголового и десятирогового зверя дал сам Державин в комментарии: «Под главами разумеются здесь семь королей, поставленных Наполеоном, как-то: – неаполитанский, вестфальский, виртембергский, саксонский, голландский, испанский, баварский ; а под рогами – десять народов, ему подвластных, а именно: австрийский, прусский, саксонский, баварский, виртембергский, вестфальский, итальянский, испанский, португальский, польский, как в манифесте от 3 ноября 1812 г. явствует». Таким образом, уже не Апокалипсис кодирует события, а наоборот сами события «прочитываются» как реализация апокалиптического пророчества, т. е. знак и референт меняются местами.

Подобно тому как в Наполеоне воплощается библейское пророчество о наступлении Антихриста, в Кутузове, уже в силу одного его имени, воплощается архангел Михаил – «князь великий, стоящий за сынов народа твоего» (Дан. 12: 1):

В комментарии к этому месту Державин писал: «Замечательно, что фельдмаршал Кутузов, при поручении ему в предводительство армии, как бы нарочно пожалован князем, чтобы сближиться с Священным Писанием» [Державин, 1870, с. 121]. В Бородинском сражении Державин увидел отражение апокрифической легенды о небесной борьбе архангела Михаила с Сатаной, согласно которой Михаил ниспровергает своего противника в преисподнюю: