Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II - лето 1907 – март 1917 года

Надо отметить, что в камеры «грабителей» для проведения политических бесед часто приглашали Сталина, Ис. Рамишвили и др.

Из воспоминаний Сакварелидзе П.Д. Опубликовано в грузинской газете «Коммунист» 18 мая 1935 г. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 316–318.

№ 2

А. Рогов:

Конец 1907 года. Я – в Бакинской тюрьме. Игры на дворе. Камеры раскрыты. О «зажиме» в тюрьмах Европейской России до нас доходили лишь слухи. Осужденные к смертной казни находятся и проводят время вместе с арестованными в порядке охраны. Камеры закрываются только на ночь. Днем – игра в мяч, городки, хоровое пение. Связь с городом настолько живая, что политические обитатели тюрьмы имеют свой Бакинский (тюремный) комитет РСДРП на правах районного. Политический двор от уголовного отделен калиткой. […]

Вместе с нами – тов. Боград, осужденный на 4 года каторги за бакинскую типографию РСДРП, и Александр Вадивасов, арестованный за несколько часов до нас в Балаханах. Его жандармы стремились присоединить к нашей группе.

Однажды перед обедом мы были все в сборе. Вдруг открывается дверь, и в нее влетают с ножами анархисты из 11-й камеры. Вадивасов бледный бросается от дверей внутрь камеры. Я и Максим Фирсов преграждаем путь анархистам и просим их удалиться, что они и выполняют. Вадивасов обращается к нам и заявляет, что это было покушение на него. На вопрос, почему именно на него, он ответил: «Я так чувствую». После обеда я, Ваничка Бокаев и Фирсов пошли в 11-ю камеру выяснить, что означает этот налет. Нам была рассказана следующая история ареста Вадивасова.

В первых числах сентября 1907 года Вадивасов знакомится с группой «анархистов-террористов», берет у них бланк, пишет письмо одному «подрядчику по бурению нефтяных скважин» в Балаханах с требованием выдачи 1.000 рублей денег на имя «анархистов-террористов»; в случае отказа в выдаче денег, группа угрожает расправой. С этим письмом он в фаэтоне едет к подрядчику и предъявляет это письмо. Подрядчик во время беседы с ним успевает предупредить «кого следует», выдает ему требуемую сумму денег, и Вадивасов уходит. При выходе его арестовывают на территории промыслов. Об этом узнают рабочие, и так как налеты такого порядка были в Баку часты и в результате их часто задерживалась выплата жалованья, рабочие были настроены отрицательно к такого рода шантажам.

Всей этой обстановкой и настроением воспользовалась охранка и потребовала от Вадивасова выдачи своих соучастников, в противном же случае угрожала передать его в распоряжение наэлектризованной толпы рабочих для самосуда. Вадивасов струсил и, выгораживая свою жизнь, указал своих соучастников в лице нашей «Балаханской коммуны».

Выслушав это сообщение, мы поблагодарили анархистов, но заявили при этом, что мы проверим это сообщение. И если оно подтвердится, меры к Вадивасову будут приняты нами самими. […]

Недели через две тюремный соц. – демократический комитет получил письмо от Бакинской организации, которое подтверждало выдачу Вадивасовым «Балаханской коммуны». Дело было ясно. Нужно было сделать «организационные выводы». Это дело поручено было мне, т. Бограду и еще одному товарищу. […]

С утра вся публика вывалила на двор. Вадивасову захотелось сыграть в шахматы, и он пригласил меня пойти в камеру. Я предупредил Бограда с товарищем, которые, имея ножи, встали в темном коридоре, где я и Вадивасов должны были проходить. Взяв Вадивасова под руку, я пошел с ним в камеру. […] Товарищи нанесли Вадивасову 9 ран.

Рогов А. Из жизни Бакинской тюрьмы. С. 126–128.

№ 3

П. Сакварелидзе:

Особо надо отметить пребывание Сталина в бакинской (Баиловской) тюрьме. Это было в 1908-09 гг., здесь вместе с ним сидели (известная теперь камера) некоторые главари бакинского большевистского движения. Третья камера была большевистской камерой. Вокруг нее объединились все большевики, сидевшие в тюрьме; для меньшевиков такую же роль играла восьмая камера (С. Девдариани, Ис. Рамишвили, И.Черногородский и др.). В этот период, в разное время, в третьей камере, кроме Сталина, сидели Серго Орджоникидзе, Борис Легран, Саратовец, С. Жгенти,

В. Севрюгин, Алеша Джапаридзе, Н.Вепринцев (петербуржец), М.Малькинд, Слава Каспарян и др. [128]

Жизнь в камере была по существу «коммуной», по очереди чистилась и убиралась камера, мылась посуда. Пища и питье, чай, продукты, передаваемые нам с воли, все это было общее. Сталина часто освобождали от дежурства, в этом дежурстве самое неприятное было мыть посуду. […] В нашей камере все делалось в свое время: чтение, общая беседа, развлечение. С воли мы получали литературу, письма, информацию, даже заграничные вести доходили до нас. Камера увлекалась шахматами. Сталина шахматы особенно не привлекали, он больше любил игру в нарды. Он и Серго Орджоникидзе часто играли в нарды всю ночь напролет. Игра в нарды часто вызывала в игроках возбуждение, раздражение. Были случаи, когда с большим трудом сделанные и приобретенные игральные кости выбрасывались в окно. Вообще игра в нарды вносила веселое оживление в сравнительно монотонную жизнь тюрьмы. Прямо забавна была игра Серго Орджоникидзе и др., иногда играли на «интерес», на горячие котлеты, которые в известные часы (до обеда) всегда можно было достать за деньги на тюремной кухне. В третьей камере, откуда поблизости видно было море, иногда устраивались пирушки.