Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Еще один ярчайший пример музейной самоотверженности – подготовка к вывозу и эвакуации сокровищ музеев древнейшего русского города – Новгорода. Только 30 июня 1941 г. из горисполкома пришел приказ о начале вывоза музейных ценностей, причем речь шла лишь об уникальных предметах: старинном золоте и серебре из новгородских соборов и монастырей, произведениях новгородского ювелирного искусства (около 2 тыс. ед.). Горком выделил два вагона и автотранспорт, строго следил за сроками подготовки груза [179] Маркина Г. К. Спасение новгородских сокровищ // Музейный фронт Великой Отечественной. М., 2014. С. 43. .

В ящики укладывали вещи, завернув в бумагу, пересыпали стружками. Вес одного евангелия в окладе – более 20 кг, а в ящик помещалось до 20 таких книг. Наиболее ценные предметы оставляли в сейфах, где они хранились. Внутрь ящиков и сейфов вкладывались описи. На предоставленные военными машины грузили всем музейным коллективом, на вокзале перетаскивали в вагоны. Военные, где удавалось, помогали. Через неделю эшелон отправился в эвакуацию [180] Там же. С. 43–44. .

В нижнем этаже Златоустовской башни было подготовлено надежное помещение для временного хранения экспонатов, способное защитить не только от осколков снарядов, но и от бомб небольшого калибра. Толщина стен его достигала двух метров, до половины оно находилось в земле, сверху над ним было два этажа со сводчатыми потолками, окна замуровали.

Обстоятельства диктовали необходимость немедленной эвакуации населения, предприятий и, конечно, музейных ценностей. Златоустовская башня была переполнена ими. Но местное парт-руководство не спешило с «отмашкой» на эвакуацию, не говоря уже о выделении транспорта и тары. Нужно было пересмотреть 140 тыс. предметов, находящихся в разных зданиях кремля: Софийском соборе, Грановитой палате, Входоиерусалимском соборе, Златоустовской башне, Никитском корпусе; определить и отобрать самое ценное, составить описи, упаковать предметы [181] Там же. С. 44–45. .

Началась подготовка к отправке произведений древнерусской живописи и полотен художников картинной галереи. Остановились исключительно на шедеврах. Отобрали 800 икон и более 200 картин. Их вынимали из рам, накатывали на специальные валы. Картины и иконы небольшого размера упаковывались в ящики. Вторая партия ценностей была отправлена в конце июля. Заведующая историческим отделом Т. М. Константинова вспоминала:

«Собрались все заведующие отделами. Нервы были на пределе… Поднялся шум. От безысходности и страха, а в мыслях уже прощаясь с куполами, мы долго кричали друг на друга, не видя никаких возможностей спасти их. Но способ был – закрыть купола матерчатыми чехлами. Решили подумать еще и через час собраться и пригласить кого-нибудь из военных и городского начальства, а пока быстро подсчитать, сколько нужно материала, сделать макет выкройки, посоветоваться с рабочими и некоторыми специалистами. Этот вариант все одобрили. В ходе обсуждения было принято решение – купол Софийского собора закрыть чехлом, а купола Георгиевского собора из-за недостатка времени покрасить масляной краской серого или синего цвета» [182] Цит. по: Тишина В. Возвращение: очерк. М., 2011. .

Это и было выполнено благодаря героическим усилиям сотрудниц музея, сшивших чехол, и рабочих, которые, рискуя жизнью, без строительных лесов, с помощью передвижных мостков, накинули его на золотой купол Софийского собора и покрасили в серый цвет купола Георгиевского собора.

Вскоре городские власти известили музей об отправке из Новгорода последнего железнодорожного состава. В нем музею выделялось два вагона. Эта третья партия груза, самая многочисленная, включившая все хранилище серебра, лучшую часть фондов исторической экспозиции, собиралась в тяжелый период беспрерывных бомбежек. Досок катастрофически не хватало. Из-за отсутствия тары могла сорваться эвакуация – типичная ситуация того времени. Проблему озвучил на совещании в горисполкоме Б. К. Мантейфель – руководитель музея.

Выход нашелся неожиданный – завскладом рыбного хозяйства предложил использовать бочки – в большинстве ломаные и пахнувшие рыбой. В укрепленные гвоздями и проволокой бочки укладывали рукописные книги и старинные документы, хрусталь, древнее оружие, нумизматическую коллекцию, отдельные церковные предметы, пересыпая стружкой, привезенной с лесопильного завода. Бочки опечатывали, делали надписи белой краской: «Не катить», «Не кантовать», «Осторожно! Стекло!» [183] Маркина Г. К. Указ. соч. С. 46. .