Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— А остальные увидят? — спросила женщина.

— Пусть и остальные приходят, всем дадим.

— Это хорошо. Сейчас мы возьмем на еду, а вечером на засолку.

— Делайте, как вам удобнее, — напутствовал Павел.

Михаил Иванович курил, в разговоре участия не принимал, но все слышал и слова Павла одобрял.

Когда женщины, взяв по две рыбы, ушли, Михаил Иванович обратился к Павлу:

— Молодец, Павел Фомич, всё правильно сделал. Пусть берут и вялят. Рыбалка закончится, а у них будет запас.

Удар колхозу имени Будённого был нанесён первого декабря 1932 года. Станица была наводнена пришлым вооруженным народом. этот народ сам себя расквартировывал. Жители станицы перепугались, им вспомнился 1919 год. Первым делом пришлые собрали колхозников и разъяснили:

1. Произошло разукрупление районов. Ваша станица и правобережные хутора Придубровские и Прихопёрские выделяются в самостоятельный район. Председателем Райсовета назначен товарищ Яковлев Николай Петрович.

2. Лошади, подаренные волостным советом колхозу имени Будённого, передаются в собственность Райсовета.

3. Деньги, вырученные от продажи товара купеческих магазинов, внести в Госбанк на счет Райсовета.

4. Волостной совет упраздняется. Секретарь волостного совета Иван Никитович Попов переводится на должность секретаря Райсовета. Все работники волостного совета становятся работниками Райсовета: уборщики, истопники, машинистка, кучеры, конюхи. Желающие у нас работать, зайдите в комнату № 3.

Председатель колхоза имени Будённого Сенчуков Степан Ефимович с работы снимается и переводится на должность заведующим овцеводческой фермой. Председателем колхоза имени Будённого становится Селюта Пётр Устинович (бурлак).

Слетелись стервятники и каждый старался оторвать кусок для себя.

Военкомат затаврил сорок лошадей и приказал не употреблять их в работе.

Райком, Райсовет, а по их примеру, и другие приходили, ловили лошадей, запрягали и уезжали. Милиция своих беспородных, забитых до предела лошаденок заменила на холеных серых в яблоках и стала гонять на них по улицам, пугая людей, а своих оставила в колхозе, взяв с конюха сохранную расписку. На колхозных лошадей накинулись: Райпотребсоюз, головное сельпо, Райфо, банк Райзо взял сразу три пары. Но у взявших лошадей, не было и былки сена. Утром все они ехали на колхозное гумно, накладывали и везли к себе сено, устилая им улицы станицы. Новый председатель колхоза ничему не противился, он не знал, как правильно поступить. С колхозниками обращались грубо. В ответ на бесхозяйственность и грубость председателя колхозники перестали ходить на работу. Имеющие постоянную работу, бросали её под любым предлогом. Колхозники стали уходить из колхоза. Снялся с учета и переехал жить в Кумылгу Алешка Сурков, почтарь, там он стал работать почтарем, но в Кумылженский колхоз не вступил.

Пришлые люди кулачили тех жителей станицы Прихопёрской, которые не вошли в колхоз.

Раскулачен был старик Штеменко, заславый портной. Он был не казак, но во время НЭПа научился крестьянствовать: получил надел земли, сам на нём не работал, а сдавал в аренду, получая ежегодно с 1923–1929 г. за девять десятин пять мешков муки и четыре мешка зерна пшеницы. Завел овечек, кур, но делать, кроме как шить одежду, он ничего не мог, не умел.

Раскулачили Матрену Фоминичну, сестру Павла Фомича. У неё трое детей и восьмидесятипятилетняя старуха-мать. Они имеют по корове на душу, научили их ходить в ярме. Коровы были у них тягловой силой. Во время НЭПа они жили хорошо. Они имели два пая земли, которую отдавали в аренду. По законам тогдашнего времени можно было сдавать пай земли в аренду. Землю свою Матрена сдавала соседу Спиридону. Он с сыном и с зятем брали все восемнадцать гектаров, а Матрене отдавали пшеницу с четырех гектаров. Молотила сама Матрена. Во время НЭПа получали по 60–80 пудов с десятины. Этого было достаточно, чтобы питаться самим и водить кур и гусей.

Старики Штеменко жили вдвоем; сын погиб у Будённого, внучек умер в тифу, сноха Зоя вышла замуж за другожёнца с двумя детьми, но стариков Штеменко не забывала: воды и дров натаскает, белье постирает и погладит рубелем. Блинцов напечет, варенников запарит в глиняных чашках и принесет.

Забрали деда Штеменко и Матрену и отправили в Урюпинскую на Красный двор, на перевоспитание. Это всем было на смех. Но надо было выполнять указания товарища Сталина «о пяти процентах кулаков». Со временем Сталин добавил еще два процента. Стало в деревнях по семь процентов кулаков, вот и гнали, кого попало. Через два месяца Матрена Фоминична и старик Штеменко явились домой и рассказывали дикие вещи.