Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Мне кажется верным назвать более скромный источник тридцати рублей — итог долгого накопления, какое вела не слишком богатая семья служивых.

Есть у Бурыкина важное замечание, ранее не известное: полушки распределены по времени чеканки совсем не так, как копейки, — чем старше, тем их больше, не только абсолютно, ни по сравнению с копейками тех же лет. Это не случайно, так как эффект виден и на острове, и в избушке. Объяснения данному факту у Бурыкина нет.

Полярный гидрограф Владилен Троицкий, энтузиаст истории Таймыра, легко собрал на острове Фаддея полкилограмма шерсти, и экспертиза показала, что там примерно половину составил соболь, половину песец [Троицкий, 1991]. Экспертиза комков шерсти, привезенных ранее Окладниковым, дала примерно ту же долю. Тем самым, вне «складов пушнины» (слова Окладникова, брошенные мимоходом [275]) и даже вне раскопа, притом без особого поиска Троицкий собрал остатки меха с десятка или больше особей.

Владилен Александрович Троицкий

Но мех лежал повсюду (в частности, в 19 квадратах раскопа, а всего их 36). Стало быть, там были остатки сотен шкурок вне «складов», а значит, вместе с двумя «складами» — заведомо много больше тысячи. Если кочей было два, то должно было оказаться более двух тысяч шкурок, из них соболей больше тысячи, а вернее, несколько тысяч. Окладников это явно понимал, но не включал в свои выводы нигде прямо. Зато оставил несколько косвенных, например:

«Да и что могло заставить экспедицию с ее драгоценным грузом оставить лучшие соболиные угодья тайги..?» [ИПРАМ, с. 32],

Ответа Окладников не дал, перейдя вместо этого к описанию «орнаментированной сумочки», где и намекнул на ответ: «к востоку от Енисея, в Якутии и на Чукотке, такой орнаментальный стиль совершенно неизвестен» (с. 33). Демонстративно снова пропущена Хатанга; то есть вовсе не из «лучших соболиных угодий тайги», а из южнотаймырской лесотундры уходили, надо полагать за Окладниковым, герои ПСФ, уже обремененные «драгоценным грузом».

Обычным способом обрести «воровскую соболью казну» был объезд округи разбойником с ватагой под видом государева приказчика, причем ранее, чем приказчик, и собрать ясак. Способ борьбы с этим злом, разорительным для властей и чреватым бунтами туземцев, был со временем найден: власть позволила сборщикам брать ясак сразу и «на государя», и «на себя», то есть, узаконила разбой. (Похоже и немного раньше английская королева Елизавета поступила с пиратами Атлантики.) Если наша ватага и была законной, то атаман (или приказчик) явно набрал «на себя» много больше положенного. И уж совсем беззаконно были, вероятно, прихвачены ценности у богатых русских. Разглядывая ювелирные изделия ПСФ, трудно отделаться от мысли, что они «воровские», точнее — отнятые у богатых владельцев.

Если плавание состоялось в 1630-е годы или позже, то жетоны уже можно рассматривать как деньги, поскольку они обрели хождение в качестве крупной монеты. Тогда нет надобности предполагать наличие западного торговца, да и мореходы могли быть уже иные: в Сибири выросло новое поколение знатоков корабельного дела, не имевших опыта плаваний в открытом море. Этих новых мореходов можно было нанять за меха и деньги, а если они собирались вернуться в Сибирь (что отнюдь не очевидно), то предложить им возвращаться тем же путем или идти посуху «через Камень» вместе с тогдашней волной «охочих людей», бежавших от нараставшего после Смуты крепостничества.

Так это было или иначе, но, согласно Троицкому, известно, что

«В 1648 году промысловики — поморы и стрельцы отряда Ивана Семенова — построили на Хете два больших коча, вышли на них в Хатангский залив и поплыли на восток к реке Анабар».

Они, предположил Троицкий, открыли остров Бегичева и построили там избу (ее нашел в 1908 г. Бегичев). Среди других охотников, допустил он,

«могла возникнуть идея обойти ясачные зимовья, чтобы не платить пошлины и взятки таможенникам. Очевидно, с этой целью около середины XVII века группа русских промышленников пыталась пройти морем от Хатангского залива на северо-запад к Енисею. Их кочи были остановлены льдом… Наличие большого количества пушнины… говорит о том, что они вывозили пушнину на Русь и приплыли к островам Фаддея со стороны Хатанги или Анабара… Возможно, что такое плавание было совершено на тех самых кочах, на которых стрельцы Семенова ходили из Хатанги на Анабар» [Троицкий, 1987, с. 43–45].