Ирина Полякова - Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Вместе с тем, несмотря на то, что эмпирические исследования мифов современности связаны, как правило, с анализом вербальных текстов — вопрос о повествовательной форме мифа продолжает оставаться дискуссионным. В этой связи попытки преодоления мифа или его критики могут быть продуктивными для одной сферы культуры, но не оказать должного влияния на проявления этого же мифа в других сферах культуры. Изгнанный, например, из религии миф может возрождаться в литературе, политике или искусстве.

Однако способна ли наука как одна из сфер культуры противостоять мифологии. Вне всяких сомнений — она занимает решающее место в процессе демифологизации, однако, как уже неоднократно отмечалось, не может охватить собой все пространство культуры. В этой связи речь должна идти о расширении эпистемологических критериев демифологизации до социокультурных критериев.

Делая вывод о необходимости трансформации эпистемологических критериев в критерии социокультурные, мы использовали с одной стороны выводы культурно — исторической теории Л. С. Выготского и его последователей, теории деятельности С. Л. Рубинштейна, а также философию культуры Э. В. Ильенкова. С другой стороны, важное методологическое значение имеет понятие «историческая культура», теоретически обоснованное в зарубежных работах последних лет.

Важнейший лейтмотив культурно — исторической теории и деятельностного подхода — опосредование человека, создаваемой им же материальной и духовной культурой, самоизменение субъекта деятельности в процессе его взаимодействия с объектом. Данные идеи могут иметь большое значение для современных исследований исторической культуры. Так, Й. Рюзен определяет историческую культуру как «всю полноту дискурсов, в которых общество понимает себя самого и свое будущее, интерпретируя прошлое» [219] Rüsen J. Geschichte im Kulturprozess. — Cologne: Böhlau Verlag, 2002. S. 3. . Принципиально важно, что историческая культура понимается Й. Рюзеном именно как целостная среда различных практик отношения с прошлым. Еще дальше идет английский историк Д. Вульф, отмечая, что «Историческая культура состоит из привычных способов мышления, языков и средств коммуникации, моделей социального согласия, которые включают элитарные и народные, нарративные и не — нарративные типы дискурса … Сверх того, представления о прошлом в любой исторической культуре являются … частью ментального и вербального фона того общества, которое использует их, пуская в обращение среди современников посредством устной речи, письма и других средств коммуникации. Это движение и процесс обмена элементов исторической культуры можно для удобства назвать ее социальной циркуляцией» [220] Woolf D. The Social Circulation of the Past: English Historical Culture 1500–1730. — Oxford: Oxford University Press, 2003. P. 9–10. .

Историческая культура является не просто посредником, но активной средой, которая осуществляет взаимодействие между различными типами знания о прошлом и формами исторического сознания, а также присущими им мифами. То есть пока не будет трансформирован сам характер социальной коммуникации не изменится и характер циркуляции мифов в обществе. «Изгнанные» или «преодоленные» в одной сфере они будут появляться и видоизменяться в другой сфере исторической культуры. Какие же отсюда следуют выводы?

Во — первых, перефразируя Р. Барта, если миф глубоко укоренен в самой культуре, в ее представлениях, в ее формах деятельности, в ее системе убеждений — почему бы нам не развернуть демифологизацию также в рамках всей культуры (культуры воспроизводства мифа). Подобный подход позволяет рассматривать саму историческую культуру как субъекта демифологизации.

Во — вторых, взгляд со стороны исторической культуры как субъекта демифологизации позволяет увидеть, что только после трансформации самой системы циркуляции знаний и представлений о прошлом, практик использования прошлого в повседневной жизни, и конечно медиакоммуникаций есть основания говорить о какой — либо реальной демифологизации.

В — третьих, при использовании понятия «демифологизация» бессмысленно вести речь о полном «преодолении мифа», его «ликвидации», «разрушении». Скорее следует говорить о трансформации самой коммуникативной сущности мифа и его вариаций в мифах о прошлом. Демифологизация оказывается не прямым устранением элементов мифологического из исторической культуры («преодоление» мифа), а обнаружением их подлинного места в ней («нейтрализация» мифа), что в свою очередь открывает возможности их включения в рациональный контекст исторической культуры, позволяет сделать их частью общественной рациональной деятельности.