Владимир Ленин - К двадцатипятилетию первого съезда партии

Умер молодой Петр Ильич Белоусов, чрезвычайно милый, но нервный человек. Подвижное лицо, с постоянно сокращающимися отдельными мускулами липа, когда он говорил. Говорит он, и говорят все мускулы его лица.

Умер Демьян Васильевич Лесенко, ловкий и дельный работник. Ему в моих воспоминаниях посвящена отдельная главка, как и многим другим.

Еще следовало мне сказать о неверном изображении Степана Ивановича Радченко-конспиратора, но и об этом будет речь в моих воспоминаниях.

Приехал я в Киев в октябре 1895 года из Гомеля. Еще летом, когда я был в Киеве, то познакомился с Н. А. Вигдорчиком и решил осенью приехать в Киев и там устроиться. По приезде моем в Киев Вигдорчик познакомил меня с Б. Л. Эйдельманом. На другой или третий день Эйдельман повел меня к Ю. Д. Мельникову, с которым мы скоро сошлись. Систематического воспитания в кружках под чьим-либо руководством я почти не получил. Единственный кружок, в котором я участвовал, это в Минске, в зиму 1892-1893 годов, откуда я должен был скоро уехать, так как я не имел работы. После полутора года проживанья в Минске, когда у меня уже был довольно обширный круг знакомых, в том числе портные Ас, Файвешев, слесарь Гусинский и другие, в зиму 1892-93 гг., как я уже говорил, был устроен кружок для занятий по политической экономии.

[56]

Занимался с нами старый народоволец Е. А. Гальперин. К весне я лишился работы и из Минска должен был уехать, так как мне предложили место в типографии в Гомеле. Приехав в Гомель в мае 1893 года, я через несколько месяцев собрал вокруг себя всех более или менее лучших рабочих и ремесленников города и всех тех, которые стремились к знанию и развитию. В мои задачи теперь не входит описание работы в Гомеле и Новозыбкове, а потому подробно о Гомеле в другой раз.

Как я уже говорил, вскоре после моего приезда в Киев меня познакомили с Б. Л. Эйдельманом и Ю. Д. Мельниковым, тут же я познакомился с Г. Е. Рудерманом. Работу для существования я нашел в типографии Корчак-Новицкого, где и проработал до 18 апреля 1896 года, когда я был арестован. Как только я познакомился с Мельниковым мы вчетвером (Эйдельман, Мельников, Рудерман и я) начали обсуждать, что делать и с чего начать. К моему приезду в Киеве было: у Мельникова связи и знакомство в железнодорожных и пароходных мастерских, у Рудермана — у заготовщиков и через его родственника Кассовского —среди токарей по дереву и на фабрике роялей и пианино. У меня через Раису Страж-Фридман (умерла от тифа в 1919 г. в Киеве) — с портняжными и другими ремесленниками города. После некоторых обсуждений мы решили вести работу, поскольку возможно не разбрасываясь и не забегая вперед. На первое время решили использовать все связи для постановки кружков, для устной агитации, пропаганды и занятий по общеобразовательным предметам. Некоторая почва для этого уже была — происшедшая забастовка заготовщиков и в пароходных мастерских. На первое время мы ограничились составлением писем к товарищам за подписью «сознательных рабочих», с разъяснением смысла и значения забастовок и призывом их к дальнейшим забастовкам и к борьбе за свои интересы.

28 января был устроен группой П.П.С. вечер памяти повешенных пролетариатцев: Куницкого, Досовского, Бордовского и Петрусинского. На этом вечере из нашей группы были Мельников и я. Собрались туда человек 25, с некоторыми из них мы потом тесно сошлись и участвовали вместе в работе; это Плетат, Зборович и два брата Поляке-

[57]

вичи. Мельников, Эйдельман, Рудерман и я каждую пятницу вечером собирались вместе на Соломинке в квартире Неточаева и подводили итоги за неделю и намечали работу на будущую неделю. Со стороны интеллигентов у нас был Эйдельман, но не как представитель интеллигентской группы: он от нашего имени вел сношения с интеллигентской группой. С Мельниковым и Эйдельманом в отдельности мы встречались чаще. Помню, при одной встрече у Мельникова зашла речь о газете «Работник» органе П.П.С. и, так как я немного читал по-польски, Мельников передал мне два номера. Прочитав там некоторые заметки, мною было высказано пожелание, чтобы была газета и на русском языке. На это Мельников, всецело соглашаясь с пожеланием, указал, что у нас нет шрифта для типографии и нет подходящего материала и обстановки. Первое скоро нашлось, так как у меня в Гомеле на квартире Оли Вольфсон был оставлен сундучек со шрифтом. Мельников немедленно, воспользовавшись ее проездом через Гомель, привез шрифт в Киев. Шрифт был привезен в рассыпанном виде, и Мельников, Эйдельман и я в один вечер привели его в порядок. Мельников же до поры до времени прятал его у себя. Пока решили обойтись гектографированной газетой. Вскоре начала издаваться газета «Вперед» на гектографе в ограниченном количестве, и нам не хватало на раздачу, но увеличивать количество мы не могли из-за технических затруднений. Таким образом регулярная наша работа шла, и мы уже готовились к празднованию 1-го мая (18 апреля), но Мельников был арестован 11 апреля, а я — 18 апреля. 1-е мая в Киеве все-таки отпраздновали в лесу, где читалась новенькая брошюрка Н. Вигдорчика «Как министры заботятся о рабочих».