Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Во время войны лекарством от ужасных переживаний становились не разговоры, а тяжелый, безропотный труд [291] Goltermann, Die Gesellschaft der Überlebenden , 353. . Итак, тяжелый труд — и молчание. Психологическое исследование 1944 г. с участием людей, связывающих свои симптомы болезни с переживаниями во время воздушных налетов военного времени, показывало, что разговор о чувствах может привести к депрессии [292] Süss, Death from the Skies , 362–65. . Иными словами, культура молчания была не только общим социальным императивом, возникшим из табу вокруг нацизма и войны, — она была рекомендацией авторитетных врачей.

Тем не менее люди хотели, чтобы Грёнинг узнал об их проблемах. Авторы тысяч писем, адресованных ему, предпочли не пребывать в молчании, как было указано, но вместо этого раскрыть перед ним свои чувства стыда, горя, вины, боли и ущербности — чувства, которые в противном случае хранились бы под семью печатями. Насколько Фишер стремился вскрыть напластования сложных в нравственном отношении и неутоленных человеческих страданий в послевоенной Германии, настолько цикл статей Revue был сам по себе криком души. Помимо того что Грёнинг делал с помощью таинственной энергии и шариков из фольги, многие тысячи страждущих, умолявших его о помощи, видели в нем человека, готового слушать. Он внушал доверие.

Возможно, лучше всего было то, что он не являлся врачом.

Первая статья Гельмута Лаукса и Хайнца Бонгарца из серии публикаций для Revue — с ошеломительными историями о внезапных исцелениях, о стульях, наполненных магическими энергиями, — в начале августа 1949 г. стала газетной сенсацией. Грёнинг несколько недель не показывался на публике. Теперь он вдруг появился снова. «С позавчерашнего обеда, — объявила Süddeutsche Zeitung , — херфордский „чудо-доктор“ находится в Мюнхене» [293] Siegfried Sommer, «'Wunderdoktor' Gröning in München», Süddeutsche Zeitung , Nr. 98, August 20, 1949, 9. . Несколькими неделями ранее гамбургская газета сообщила, что Грёнинг был приглашен в Баварию «кружком заинтересованных мюнхенских ученых», желавших предоставить ему загородный дом, где бы он занимался целительством, пока не получит «поддержку государства и Церкви» [294] «Fall Gröning weiter umstritten», Die Welt , Nr. 79, July 4, 1949. . Сколько бы ни было правды в этой истории, целитель действительно находился в тот момент в столице Баварии в качестве гостя в частном доме «с маленьким штатом, включающим двух врачей». Как утверждалось, Грёнинг прибыл, чтобы попытаться восстановить зрение слепой женщины, и «по слухам… уже излечил» другую больную, «пожилую женщину, много лет страдавшую полным параличом обеих ног». По крайней мере сначала Грёнинг не хотел, чтобы его местопребывание стало известно [295] Sommer, «'Wunderdoktor' Gröning in München», 9. . Тем не менее, когда местная пресса приступила к перепечатыванию из цикла Revue основных подробностей спонтанного излечения, официальные лица, памятуя о том, что случилось в Херфорде, собрались с духом и приготовились к потоку просителей [296] Пример того, как детали из цикла статей Revue были подхвачены другими информагентствами: «'Wunderdoktor' Gröning — umworben und umstritten», Münchner Allgemeine , Nr. 35, 2. Jhg., August 28, 1949, 3. Вырезка в: Stadtarchiv Rosenheim. . Министерство внутренних дел федеральной земли предупредило правительство Верхней Баварии, что Грёнинг не имеет лицензии на лечение больных и что врачебная практика без таковой — из-за запрета на деятельность незарегистрированных народных целителей — остается незаконной [297] StAM, Polizeidirektion 15558. Abschrift von Abdruck, Munich, August 24, 1949, lfd. Nr. 7. Bayer. Staatsmin. des Innern an die Regierung von Oberbayern. Betr.: Ausübung der Heilkunde durch Bruno Gröning, Herford. .

Цикл статей в Revue выделял определенные виды болезней, поразившие, судя по всему, огромное количество людей в послевоенной Германии, — хронические заболевания и формы недугов, считавшиеся врачами неизлечимыми. Невозможно представить более мощного резонанса, чем тот, что был вызван статьями в Мюнхене и соседнем Розенхайме летом и осенью 1949 г. Журнал представил Бруно Грёнинга как эмоционально чуткое противоядие от стерильности и равнодушия современной медицины. Он слушает рассказы людей о своих проблемах; он способен исцелять состояния, с которыми никто больше не может справиться, лечить раны, которые никто не в состоянии увидеть. По сравнению с толпами, приветствовавшими целителя в Баварии, херфордские скопления казались немноголюдными. Все сильнее обнажался невидимый мир боли и страданий, прежде скрытый в приватности дома и семьи. Даже Грёнинг был удивлен. «Каждый дом в Германии — это больница!» — сказал он репортерам [298] «Bleibt Gröning in Bayern?» Oberbayerische Volksblatt , Nr. 102, August 30, 1949. Clipping in StAM, BezA/LRA 57182. .