Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Союзники были настроены добить Германию и ее союзников, получить территориальные приращения в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке, значительные репарации. Поэтому идеи российской «демократии» о «мире без аннексий и контрибуций» шли категорически вразрез с устремлениями западных столиц. Как не могли они допустить даже мысли о возможности одностороннего или совместного с союзниками выхода России из войны, к чему все сильнее стремилось российское общество.

От нашей страны также ожидали следования западной модели развития, усиленной пропаганды либеральных ценностей, что предполагало избавление от социалистов и Советов (их западные правительства и посольства старались не замечать как не существующие), а также физическое уничтожение большевиков или хотя бы их руководителей. Поэтому разочарование во Временном правительстве со стороны Запада оказалось более сильным, чем со стороны Центральных держав. Это выразилось в сокращении военной помощи и поставок, в ставке на «сильную руку» Корнилова, а затем и в растущем равнодушии к судьбе Керенского его правительства. Не случайно Керенский считал союзников неблагодарными: «В целом за все время существования Временного правительства, которое непрестанно критиковали союзники, они так и не сумели понять, что ослабленная после крушения монархии Россия полностью возместила им всякий ущерб, благодаря воздействию русской революции на внутреннюю ситуацию в Германии, Австрии, Болгарии и Турции» [3249] Керенский А. Ф. Русская революция 1917. М., 2005. С. 196. .

Западные страны, навязывая России свои модели развития, а российская власть — стремясь слепо им следовать, внесли свой вклад в успех большевиков. И многие понимали это уже тогда. В донесении в Государственный департамент 20 октября 1917 года американский консул в Москве Саммерс объяснял, почему демократический эксперимент в России закончился провалом. Американцы, уверенные в превосходстве собственной модели, склонны «видеть события так, как нам хотелось бы их видеть, и верить, что они могут произойти и развиваться только так, как мы того пожелаем… Нам нравится республиканская идея, и мы посчитали, что это как раз то, что нужно для России. Нам не следовало бы навязывать народу того, что ему не нужно, или того, что он не хотел… Этот эксперимент почти развалил державу, фактически привел к проигрышу ими войны, вызвал анархию в стране, увеличил пропасть между социально-политическим партиями до почти непроходимых размеров и подготовил почву для скорой реакции» [3250] Цит. по: Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году: К вопросу об альтернативах американской политики от Февраля к Октябрю. М., 2006. С. 205. .

Для Центральных держав, из последних сил выдерживавших тяготы войны, революция в России была даром небес: самый их сильный противник выходил из строя. Берлин, боясь вспугнуть удачу, прекратил военные действия на Восточном фронте, подталкивая дальнейшее разложение России призывами к миру, братаниям, поддержкой пацифистским силам, включая большевиков, пропагандой, возвращением в Россию радикальных революционеров, стимулированием национальных движений, прежде всего, на Украине и в Закавказье. Ограниченные военные удары Германии имели скорее психологический характер, ставя целью спровоцировать внутриполитические осложнения для российской власти, вызвать панику населения и усилить стремление армии к миру.

Брюс Локкарт справедливо замечал, что «революция была революцией ради земли, хлеба и мира, — но прежде всего ради мира. Был только один путь спасения России от большевизма — это заключить мир. Керенский провалился потому, что не захотел мира. И Ленин достиг власти только тем, что обещал прекратить войну» [3251] Локкарт Р. Б. Агония Российской империи. Воспоминания офицера британской разведки. М., 2016. С. 179–180. .

Правительство пало во многом из-за своей идейной бесплодности. «В чем была его программа? — задавал вопрос Бубликов. — Она формулировалась в коротких словах: «Довести страну до Учредительного собрания, продолжая войну». Что это? Разве этим можно предлагать народу отсрочку решения всех волнующих его вопросов до неведомого будущего, когда он всем существом своим требует от своей власти: Действия. Немедленного действия. Немедленного устроения всех нужд, выполнения всех его многолетних мечтаний, выставления перед Россией таких задач, от которых гордостью забилось бы ее сердце, загорелись бы глаза и радостно было бы каждому всего себя за нее отдать» [3252] Бубликов А. А. Русская революция. Впечатления и мысли очевидца и участника. М., 2016. С. 114. .