Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Такая же участь ждала и инженерно-технический персонал. «В эти недели инженеры попали так же, как и офицеры в первые недели революции, — только не было у них револьверов и шашек, которые бы отобрать, а такая же подсечная немочь лишила их всего обычного образа правления и права: они не могли расставлять рабочих, направлять, указывать, а каждый раз в виде ласковой просьбы: исполнят рабочие — хорошо, а не исполнят — ничего не поделаешь. Пока в Петрограде еще только готовились хоронить жертв революции — а на петроградских заводах вот убили двух инженеров (и с десяток избили)» [613] Солженицын А. И. Наконец-то революция: Из «Красного Колеса». С. 625, 624. .

В сводке министерства торговли и промышленности за март говорилось об «обезглавливании» предприятий по всей стране: «Рабочими, служащими, различными революционными организациями удаляются нежелательные руководители и ответственные лица — управляющие, мастера, технический персонал, администрация, заведующие отдельными отраслями производства. Причины удаления самые разнообразные — обвинения политические, экономические и личного характера…» [614] Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. С. 386–387.

Круг протестующих постоянно рос. Абрам Гоц, которому чаще других приходилось общаться от имени Петросовета с забастовщиками в столице, жаловался Чернову:

— Все принялись бастовать напропалую, прачки бастуют уже несколько недель, приказчики, конторщики, бухгалтера, муниципальные, торговые служащие — часто с докторами во главе, — портовые рабочие, пароходная прислуга.

Сам Чернов констатировал: «В любой отрасли промышленные забастовки грозили стать перманентными. Со своей стороны предприниматели вопияли о ненасытности рабочих. Грозили локаутами и порой пробовали к ним переходить. Им в ответ росли протестующие вопли рабочих о накоплениях во всех отраслях индустрии, военных прибылях. Взаимная ненависть обоих сторон разгоралась и предвещала пожар гражданской войны, которой никакими заклятиями никто остановить был бы не в силах» [615] Чернов В. М. Перед бурей. Мн., 2004. С. 328, 329. .

Практически на всех предприятиях развернулась борьба за 8-часовой рабочий день. Первым, как ни странно, откликнулся… Гучков, который, казалось бы, должен был быть заинтересован в повышении выпуска оборонной продукции (можете себе представить меры по сокращению рабочего дня в разгар Великой Отечественной войны?!) «Несмотря на военное время, Гучков немедленно ввел на всех государственных оборонных предприятиях 8-часовой рабочий день, — восхищался Керенский. — В результате его инициативы этот распорядок стал нормой и на промышленных предприятиях всего частного сектора» [616] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. С. 157. .

По предложению министра торговли и промышленности Коновалова 10 марта между Петросоветом и обществом фабрикантов и заводчиков, желавших любой ценой сохранить свои предприятия на ходу, было заключено соглашение: «1) Впредь до издания закона о нормировке рабочего дня вводится на всех фабриках и заводах восьмичасовой рабочий день (8 часов действительно труда) во всех сменах, причем накануне воскресенья работы производятся 7 часов; сокращение часов работы не изменяет размера заработка и сверхурочные работы допускаются лишь с согласия фабрично-заводских комитетов. 2) Фабрично-заводские комитеты (советы старост) избираются на основе всеобщего и т. д. избирательного права». Для разрешения конфликтов создавалась «центральная камера», составленная «в равном числе из представителей совета рабочих и солдатских депутатов и общества фабрикантов и заводчиков» [617] Известия. 1917. 11 марта. № 12. . Формально соглашение касалось Петрограда, но вскоре распространилось на всю страну.

В Москве, где Общество фабрикантов и заводчиков сопротивлялось введению 8-часового рабочего дня, он появлялся явочным порядком, а 18 марта эта практика была санкционирована задним числом решением Моссовета. Та же волна прокатилась по всей России, принимая где-то петербургскую, где-то московскую форму: либо заключалось соглашение с предпринимательскими организациями, либо 8-часовой рабочий день вводился явочным «революционным» порядком и санкционировался актом местного Совета [618] Мельгунов С. П. Мартовские дни 1917 г. С. 477. . Бубликов подметил, что «лозунг восьмичасового дня в России был понят довольно своеобразно. Например в Царицыне его истолковали так, что в него должен входить и один час на обед, и 15 минут отдыха в каждом часе работы. Иначе говоря, получается вместо восьмичасового 5½-часовой рабочий день. Все конторщики и служащие заводской «администрации» потребовали себе уже прямо шестичасового дня. Углекопы-забойщики стали работать по четыре-пять часов в день, а число выходов на работу понизили кое-где до четырех в неделю. «Чего мне стараться? С меня довольно зарабатывать. Да и водки не купишь. Так на что деньги?» Сухой закон никто не отменял.