Олег Хасянов - Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма.1945–1953 гг. [litres с оптимизированной обложкой]

Таким образом, труд на селе оставался физически тяжелым, основные работы в животноводстве и растениеводстве выполнялись вручную, несмотря на существование обширной системы машиннотракторных станций, задачи которых заключались именно в облегчении труда крестьян и выполнении основных полевых работ. В колхозе «Власть Советов» Чердаклинского района Ульяновской области на весенний сев 1947 г. был выделен новый трактор АТЗ-НАТИ, который область должна была получить в начале года, но трактор так и не был получен. Для полевых работ был «переброшен трактор из другого колхоза», трактор оказался неисправным и большую часть времени простоял, вспахав всего лишь 70 га [587] Там же. Д. 306. Л. 16. . В колхозе им. Нариманова Чердаклинская МТС выполнила установленный план работ только на 19 %. Из плана подъема зяби на площади 335 га было поднято всего лишь 50 га [588] Там же. Л. 16 об. . В связи с плохой организацией работы машинно-тракторного парка крестьяне были вынуждены вести вручную сев, прополку и уборку урожая. В колхозе «Новый путь» Чердаклинского района Ульяновской области в 1946 г. 80 колхозниц посеяли вручную по одному гектару подсолнуха, а в колхозе им. Ленина на косовице ржи колхозники Киселев, Шмельков, Афанасьев ежедневно выкашивали ручной косой по 0,75 га при норме 0,5 га [589] Там же. Д. 308. Л. 97 об. .

Несмотря на активное развитие тяжелой индустрии, в сельскохозяйственной отрасли региона остро ощущалась нехватка техники: тракторов, комбайнов, сеялок, автомашин и т. д. За распространение среди коммунистов «вражеской» теории «о невозможности подъема сельского хозяйства Ульяновской области без обновления всего тракторного парка» в 1950 г. к расстрелу был приговорен первый секретарь Ульяновского обкома ВКП(б) И. Терентьев [590] Лейбович О.Л. Очерки социальной повседневности советской провинции. С. 155. . Объективно его «вина» заключалась лишь в констатации факта гибельного положения в сельском хозяйстве страны, исправить которое было возможно, лишь пересмотрев принципы государственной политики на селе, проведением масштабной механизации в аграрном секторе. А в некоторых колхозах в качестве тягла использовали женщин. Председатель колхоза «1-е Мая» Барышского района в беседе с областным прокурором откровенно признался, «что им были изготовлены две сошки для пахоты на них колхозницами» [591] ГАУО. Ф. Р. 2520. Оп. 7. Д. 48. Л. 2. .

В результате непосильного труда женщины-колхозницы, пахавшие на себе, подрывали свое здоровье. Колхозница Е.В. К-ва, 34 лет, из колхоза «Красный ударник» обращалась в больницу с маточным кровотечением. У другой колхозницы, 1924 года рождения, произошли преждевременные роды на седьмом месяце беременности. Аналогичные случаи отмечены и в других колхозах [592] Там же. .

В первые военные годы в колхозной деревне остро стояла проблема передвижного автотранспортного парка. Для перевозки хлеба не было ни живого тягла, ни автомашин. Поэтому колхозники для тягловых работ использовали специально обученный крупный рогатый скот. В уборочной кампании 1945 г. в Карсунском районе Ульяновской области было запланировано использовать в качестве тягловой силы 586 коров, принадлежавших колхозникам. Но на полях колхозов работало только 40 голов крупного рогатого скота (КРС), т. к. колхозники отказались предоставлять свой скот бесплатно [593] ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 3. Д. 130. Л. 69. . В колхозе «Путь Ленина» Барышского района из числа 342 голов КРС, принадлежавших колхозникам, и 110 голов, имевшихся на колхозной ферме, в 1948 г. на работах в общественном хозяйстве использовались только восемь бычков. В колхозе им. Максима Горького имелось 25 обученных бычков, но их в работах не использовали [594] ГАУО. Ф. Р. 2520. Оп. 7. Д. 48. Л. 2. . На встречах депутатов Верховного Совета СССР с избирателями-колхозниками часто ставили вопросы оснащения колхозов автотранспортом. Так, вопрос о выделении грузовых автомашин для колхозов был поднят колхозниками Алексеевского, Шенталинского, Больше-Черниговского, Петровского, Челно-Вершинского и других районов. В частности, И.С. Помендюков предложил выделить колхозам Челно-Вершинского района «3 автомашины, 2 пилорамы с двигателем, 10 триеров и 13 клейтонов, 200 конных плугов, 150 конных сеялок, 15 жаток-самосбросок, 100 конных граблей, 150 конных культиваторов и 15 ящиков стекла» [595] ЦГАСО. Ф. Р. 4057. Оп. 1. Д. 89. Л. 34. 1.

В большинстве колхозов не было электричества К началу 1949 г. из более чем 1200 колхозов Ульяновской области были электрифицированы только 58, с общей мощностью 1630 кВт [596] ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 6. Д. 372. Л. 36. . Еще хуже обстояло дело с электрификацией трудоемких сельскохозяйственных работ. Электромолотьба была налажена только в пяти колхозах, сортировка семян – в шести, помол зерна – в двух, обдирка и шерсточесалка только в одном [597] Там же. . По плану электрификации 1950 г. было предусмотрено ввести в эксплуатацию в Ульяновской области 18 колхозных и межколхозных электростанций [598] Там же. Оп. 9. Д. 204. Л. 7. . Фактически же ввели только восемь гидроэлектростанций. Причина невыполнения плана электрификации заключалась в «отсутствии организационного и технического руководства строительством со стороны конторы “Сельэнерго” и некоторых райисполкомов» [599] Там же. . В Куйбышевской области к 1950 г. из 1540 колхозов были электрифицированы только 154 [600] ЦГАСО. Ф. Р. 2521. Оп. 14. Д. 79. Л. 18. , а до войны -только четыре. Большая часть электрифицированных колхозов находилась вокруг крупных городских центров – Куйбышева и Сызрани. В прилегающем к Куйбышеву Молотовском районе были электрифицированы 15 из 26 колхозов; в Сызранском сельском районе из 61 колхоза – 20. Безенчукском, Камышлинском, Колдыбанском, Ново-Буянском, Сосново-Солонецком и Чапаевском районах из 212 колхозов ни один не был электрифицирован [601] Там же. Л. 19. .