Андрей Марчуков - От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945

Кроме рисунков Алексей Леонов вместе с художником Андреем Константиновичем Соколовым также создал три серии почтовых марок на космическую тематику (две серии по три и пять марок – в 1967 году и одна серия из шести марок – в 1972 году).

Произошло это уже на новом месте службы деда, после его отбытия из 334-го ап. Надо заметить, что советское командование и политическое руководство страны понимало, что война рано или поздно кончится, а генофонд нации и её культурный уровень надо сохранить. И потому со вниманием относилось к людям одарённым (в том числе наделённым художественным даром), по мере возможности стараясь их сберечь или хотя бы дать возможность реализоваться их способностям и направить их на дело Победы.

Скажем, к 26-й годовщине Красной армии в Москве должна была пройти выставка картин красноармейцев-художников, посвящённая войне. В связи с этим в декабре 1943 года штаб 23-й армии (получивший соответствующее указание от вышестоящего начальства) обязывал командование входящих в её состав частей и соединений выявить «имеющихся военнослужащих-художников», взять «их на особый учёт» и организовать их подготовку к выставке. Картины предписывалось представлять не позднее 25 января 1944 года. Останься дед в полку, он, несомненно, принял бы участие в этой выставке (ЦАМО РФ. Ф. 334 ап. Оп. 1. Д. 23. Л. 249).

Маркиянов Фёдор Андреевич. В полку был ещё один разведчик с похожей фамилией – Мартьянов Сергей Степанович.

Согласно документам, потерь в той разведке не было. Солдат по фамилии Буданов действительно служил в полку – Буданов Иван Петрович, но он погиб под Синявином 28 февраля 1943 года. Подробнее об этом см. ниже.

В документах 334-го крап и 142-й сд подчёркивалось «хорошее охранение (финнами. – А. М. ) переднего края, препятствующее продвижению наших разведгрупп», и «исключительно широкое применение ночью осветительных ракет (до 250)». Сказанное выше вовсе не означает, что подобным образом заканчивались все разведки. Имелось и много примеров удачных действий наших разведгрупп, в которых противнику наносился урон в живой силе, уничтожались его огневые точки и инженерные сооружения, захватывались пленные и трофеи.

Например, в ночь с 7 на 8 февраля 1942 года (то есть в те же дни) удачно действовала группа в составе 12 человек из 946-го стрелкового полка, возглавлявшаяся младшим лейтенантом Барановым (группа захвата) и лейтенантом Волковым (группа обеспечения). План операции разрабатывался старшим лейтенантом Орловым. Группа уничтожила расчёт вражеского дзота (три финна), захватив станковый пулемёт неприятеля, и забросала гранатами землянку, в которой находилось до15 «белофиннов». «После броска гранат в землянке были слышны стоны и приглушённые крики», – сообщалось в «Отчёте о боевых действиях 142 СД за 1—10.02.42 г.». Штаб дивизии посчитал, что всего было уничтожено до 18 финнов. На отходе ответным огнём пять наших бойцов были ранены.

В этот же период разведгруппа 588-го сп, возглавляемая старшим лейтенантом Киселёвым, проникла во вражескую траншею, убив трёх солдат и одного захватив в плен (на обратном пути у проволочных заграждений раненый финн умер). В качестве трофеев был взят автомат «Суоми» и пистолет. С нашей стороны потерь не было. И т. д. Имелся целый ряд удачных разведок и на счету того же Маркиянова.

Как правило, наиболее удачными оказывались действия смешанных групп, в состав которых входили пехотинцы и артиллеристы. В качестве примера можно привести следующие цифры: с 22 июня по 15 ноября 1941 года разведчики 334-го крап ходили в тыл противника 39 раз, из них самостоятельно – шесть раз, а совместно с пехотинцами – 33. А затем сочли целесообразным включать в состав разведгрупп ещё и сапёров. Командование постоянно работало над повышением эффективности действия разведгрупп. Устанавливались причины неудачных действий, разведорганы комплектовались лучшими бойцами, на специальных занятиях велась их тактическая, огневая, физическая и прочая спецподготовка. Для обмена опытом лучших разведчиков дивизии устраивались сборы.

Стоит отметить, что в обороне наши действовали активнее финнов. Если действия наших разведгрупп носили частый и систематический характер, то аналогичные действия противника отмечались реже. Как и тактика наших разведчиков, тактика финнов постоянно менялась. То они старались не допускать наших к своим проволочным заграждениям, то, наоборот, стремились подпустить их к своим траншеям на 20–30 метров и там окружить и уничтожить, то устраивали засады на тропах подхода к своему переднему краю и у проволочных заграждений, использовали снайперов и т. д. (ЦАМО РФ. Ф. 334 ап. Оп. 1. Д. 11. Л. 70; Д. 25. Л. 109, 123–124, 157, 181, 191; Ф. 142 сд. Оп. 1. Д. 167. Л. 150).