Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Если оставить в стороне набор правил, установленных православной церковью, до второй половины XVIII в. браки крепостных в России облагались сборами, но практически совсем не регламентировались. По общепринятому толкованию с окончательным установлением крепостного права в 1649 г. крестьяне, жившие в дворянских имениях, крепостные, потеряли право сдвигаться с них на другие места. На самом же деле право перехода потеряли только крепостные мужики, в то время как женщины могли переселяться при выходе замуж. Согласно статье 19 в главе 11 Соборного уложения от 1649 г., «а будет» вотчинник или помещик «или чьи приказчики или старосты крестьянских дочерей или вдов учнут отпускати итти замуж за чьих людей или за крестьян», женщинам этим давались отпускные за подписью их владельцев или духовных отцов. Эти документы нужно было хранить на случай возникновения спора о том, кто является действительным владельцем женщины. Согласованное выводное должно было быть уплачено, и сумма его записывалась в отпускной документ [25] Hellie R., ed. and transl. The Muscovite Law Code (Ulozhenie) of 1649. Рart 1. Irvine, CA: C. Schlacks, 1988. Jr. Р. 89. Русский и английский тексты на смежных страницах. . Эта статья не только обеспечивала женщинам мобильность, коей мужчины были лишены, но и шла, в принципе, вразрез с рядом положений Уложения, направленных на предотвращение убыли населения из жалованных поместий, — как, например, запрет отпускать на волю крепостных (мужского пола) из этих поместий [26] Ibid. Р. 101. . В Уложении 1649 г. свобода передвижения женщин посредством замужества принималась как данность и давалось добро на этот установленный порядок.

Конечно, крепостное право не возникло, а было лишь закреплено законом в 1649 г. Начиная с 1582 г. цари издавали указы о «заповедных летах», когда крестьяне — сначала временно, а с 1603 г. уже постоянно — теряли право сдвигаться с дворянского имения, в котором они жили. В течение всех этих лет женщины выходили замуж наперекор границам собственности. Их переход облагался налогом — владельцы взимали выводное, но неважно, заповедный был год или нет, — женщины все равно уходили.

Выводное как таковое существовало еще до крепостного права: этот сбор взимался великими и более мелкими князьями, начиная по крайней мере с середины XV в., и иногда упоминается в тарханных грамотах, освобождавших жителей имений от различных повинностей. Самая ранняя из сохранившихся тарханных грамот, где упоминается выводное, об освобождении от этого и других сборов, выданная князем Ярославским Юрием Васильевичем Новинскому монастырю, относится к 1464 г.; это выводное было в ходу, по-видимому, в течение некоторого времени до того [27] Акты феодального землевладения и хозяйства. M.: АН СССР, 1951. Ч. 1. С. 68. В 1471 г. князь Юрий таким же образом освободил земли, принадлежавшие Свято-Троицкой Сергиевой лавре (Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. M.: АН СССР, 1952. Т. 1. С. 292). Это первые найденные мной ссылки на выводную куницу. Есть более ранние упоминания новоженной куницы , которая была, вероятно, другим налогом — и меньшего размера — на все браки в государстве, который впоследствии — или также — назывался убрусом. Возможно, термин «новоженная куница» иногда включал в себя дополнительную пошлину, взимавшуюся за переход «за рубеж». . Как и следовало ожидать, большинство сохранившихся тарханов были выданы монастырям и другим церковным владениям, но в некоторых случаях такие грамоты выдавались собственникам-мирянам. В 1487 г., например, Иван III освободил половину села Глядящего (и обширные земли? и озера вокруг) в Муромском уезде от этой и других мелких повинностей, когда передавал его в наследственное владение Ивашке Глядящему [28] Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. M.: АН СССР, 1964. Т. 3. С. 146–147. .

Хотя в грамотах об этом обычно не упоминалось, получатели ее в большинстве случаев, по-видимому, продолжали взимать выводное, но уже в свою пользу. Когда в 1564 г. Иван IV пожаловал митрополиту Афанасию Ржевскую десятину, он непосредственно передал Афанасию право взимать вывод [29] Это указано в подтвердительной грамоте патриарху Филарету на владение землей и на право собирать вывод (Акты феодального землевладения и хозяйства. M.: АН СССР, 1961. Ч. 3. С. 98–99). . В 1590 г., передавая патриаршие угодья Новинскому монастырю, патриарх Иов оговорил, что вывод, который ранее уплачивался патриарху, будет отныне платиться игумену монастыря [30] Акты феодального землевладения и хозяйства. Ч. 1. С. 45. Есть и другие подобные дарственные патриарха. . Поскольку великий князь, по всей вероятности, дал патриарху (или до него митрополиту) и землю, и тарханную грамоту, право взимать вывод передалось Новинскому монастырю через вторые руки. В целом, когда в XV в. царь начал давать землю за службу, владельцу имения отходило право «собирать зерно и доход» — в том числе, видимо, выводные деньги как часть «мелкого дохода», иногда указывавшегося в тексте пожалования, — которое раньше принадлежало царю, его местному правителю или бывшему владельцу конфискованного имения [31] Архивный материал: новооткрытые документы поместно-вотчинных учреждений Московского государства XV–XVII столетий. M.: Университетская тип., 1905. С. 124–128 и в других местах. См. также: Се аз пожаловал есми… в поместье. Жалованная грамота Ивана III 1482 года // Исторический архив. 1993. № 5. С. 187–189; Корбин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV–XVI вв.). M.: Мысль, 1985. С. 107; Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. Chicago: University of Chicago Press, 1971. P. 27–28. . К XVII в. владельцы и вотчин, и жалованных поместий, а также владельцы церковных земель собирали то, что к тому времени стало частной пошлиной на вывод невест. В крупных имениях вывод обычно шел в доход приказчику.