Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Таким образом, в начале XVII в. во главе женского двора Франции оказались две королевы, Мария Медичи и Маргарита де Валуа; по иронии судьбы первая была настоящей, а вторая бывшей женой короля. Мария Медичи сначала ревниво отнеслась к появлению Маргариты, чем даже вызвала гнев и раздражение короля. Так, со слов Таллемана де Рео, « Генрих IV…навещал королеву Маргариту и всякий раз ворчал, что королева-мать (Мария Медичи) де недостаточно далеко вышла ей навстречу при первом посещении » [1360] Таллеман де Рео Ж . Занимательные истории. С. 36. . Однако очень скоро положение изменилось, ибо мудрая Маргарита оказалась незаменимым советником по части организации и регламентации придворной жизни, принятой при дворе Валуа. Живым воплощением последнего являлось также окружение прежней жены Генриха IV, прибывшее в Париж вслед за своей госпожой и расположившееся в ее новой резиденции — дворце Санских архиепископов на правом берегу Сены, напротив Лувра. С 1605 г. Маргарита регулярно консультировала царствующую королеву по различным организационным и церемониальным вопросам внутренней куриальной жизни, а затем стала ее политическим советником [1361] Вьенно Э. Маргарита де Валуа. С. 232–234. . Несомненно, ее приезд в Париж повлек за собой оживление придворного церемониала и его восстановление по образцу Валуа как минимум при дамском дворе, равно как в отношении мероприятий государственного масштаба. Маргарита постоянно устраивала в своем особняке разного рода представительские мероприятия, балы и приемы, равно как принимала участие в организации куриальных празднеств. Так, прием в январе 1609 г. был организован ею с большим размахом, совершенно в духе двора Валуа; Л'Этуаль писал, в частности: « Их Величествам [Генриху IV и Марии Медичи] было предложено великолепное и роскошное угощение, которое распорядилась приготовить названная дама [Маргарита] ( и которое, как говорили, обошлось ей в четыре тысячи экю ) […]. Только в шесть часов утра король и королева покинули ее отель » [1362] L'Estoile, P. de. Mémoires-Journaux. Journal de Henri IV. Vol. IX. Paris: Librairie des bibliophiles, 1881. P. 214–215. . В 1612 г. Мария Медичи, уже регентша, попросила ее подготовить праздник в честь приема испанского посла Пастраны, прибывшего на переговоры об «испанских браках» Людовика XIII и Елизаветы Французской [1363] Le Mercure François, 1612. P. 412, etc. .

Королевский двор с его центральной ролью в системе власти и управления, институт, претендующий на право формировать ключевые ценности общественной жизни, встречал не только религиозно-политическое, но также интеллектуальное сопротивление своей экспансии. Начиная со второй половины XIV в., времени появления анонимного трактата « Сновидения садовника », во французской литературе формируется настоящее антикуриальное направление, представленное сочинениями Алена Шартье « О куриальной жизни / De vita curiali » (ок. 1427), Жана де Бюэя, « Жовансель / Le Jovancel » (1466), балладами Эсташа Дешана, и др. [1364] Малинин Ю.П. Франция в эпоху позднего средневековья. С. 116–186. .

XVI столетие породило не менее многочисленные и не менее разножанровые антикуриальные произведения: на фоне растущей италофобии Филибер де Вьенн написал ответ « Придворному » Кастильоне, озаглавив его « Философ двора / Philosophe de Court » (1547), и подчеркнув, что двор не может претендовать на высший арбитраж в деле формирования образцового поведения и нравов, поскольку сам зачастую демонстрирует противоположные примеры. Популярностью пользовался и французский перевод (1542) книги испанского автора Антонио де Гевары « Презрение двора / Menosprecio de corte », где он предостерегал придворных отдавать свою свободу двору в обмен на « сомнительное божество », куриальную службу. Наверняка, появление « Добровольного рабства » Этьена де Ла Боэси в 1563 г., и взлет тираноборческих идей во Франции во время Религиозных войн были хорошо подготовлены предыдущей литературной, антикуриальной традицией [1365] Knecht R.J. The French Renaissance Court. P. 60–63. .

Одним из ярких обличительных жанров второй половины XVI стали публицистические произведения, и в особенности, памфлеты, чему посвящена недавняя книга Т. Деббажи-Барановой [1366] Debbagi Baranova T. À coups de libelles. Une culture politique au temps des Guerres de Religion (1562–1598)/Préface de D. Crouzet. Genève: Droz, 2012. P. 25–40. . На одном из них — анонимном « Сатирическом разводе » — мы остановимся подробнее, поскольку он был полностью посвящен критике двора Валуа-Бурбонов, посредством обличения его основных акторов, Генриха IV и Маргариты де Валуа, где антикуриальные идеи плотно сплелись с тираноборческими. Подобная тенденция уже проявляла себя в сочинениях гугенотского публициста Франсуа Отмана, однако « Сатирический развод » стал ее самым известным воплощением [1367] Эльфонд И.Я. Ф. Отман — юрист, историк, политический мыслитель и идеолог гугенотов//Отман Ф. Франкогаллия/Публ., вступ. ст., комм. И.Я. Эльфонд. М.-СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 20. . Появление этого памфлета, видимо, случилось в 1607 г., и поначалу прошло для французского общества незамеченным. Однако в последующее время он получил большое распространение, на фоне антимонархических настроений времен Просвещения, а в XIX столетии стал восприниматься как один из самых достоверных источников о жизни и нравах двора второй половины XVI в.