Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Церковный двор Генриха III к середине 1580-х гг. был определенно вписан в общий, светский по-преимуществу, куриальный порядок, где месса, наряду с королевским lever , бесспорно, являлась ключевым церемониальным мероприятием, символизирующим духовное, организационное, институциональное единство придворных, и где королю, символу этого единства и тела Франции, отводилась особая сакральная функция. Именно король делал себя главным действующим лицом мессы, которая устраивалась, прежде всего, для него самого. По словам Марка Блока, галликанская церковь XVI в. видела в претензиях королей на святость скорее почтение к религии, чем покушение на привилегии духовенства, что было важно в условиях Религиозных войн и секуляризационных процессов [813] Блок М. Короли-чудотворцы. С. 487–488. . С одной стороны, Главный раздатчик милостыни, выполнявший как светские, так и церковные обязанности, в Регламенте 1585 г. рассматривался только как один из руководителей придворных служб. С другой, очевидно, что его новый функционал делал его первым духовно-административным лицом Франции, от которого зависели кардиналы и прочее духовенство двора и страны, и который фактически становился епископом французского двора.

Светская составляющая двора Генриха III, главным образом, мужского двора, подробно рассмотрена в недавних исследованиях Никола Ле Ру и Ксавье Ле Персона, в свою очередь, углубивших и развивших выводы Жаклин Буше [814] Le Roux N. La faveur du roi. Mignons et courtisans au temps des derniers Valois (vers1547 — vers 1589). Paris: Champ Vallon, 2000. 806 P.; Le Roux N. Le roi, la cour, l'État, de la Renaissance à l'absolutisme. Paris: Champ Vallon, 2013. 400 Р.; Le Person X. ‘Practiques' et ‘practiqueurs': La vie politique à la fin du règne de Henri III, 1584–1589. Genève: Droz, 2002. 656 P.; Boucher J. Société et mentalités autour de Henri III. Lille: Université de Lille III; Paris: H. Champion, 1981. 4 vols. 1603 P. [Thèse, Université de Lyon-II, 1977.] . В частности, Н. Ле Ру показал механизмы формирования королевской клиентелы при дворе в 1570-е — 1580-е гг., связанные с целенаправленной политикой короля по вытеснению из куриального пространства лиц, так или иначе зависящих от Екатерины Медичи и Гизов, равно как попытки структурировать свою клиентелу обязательствами, накладываемыми Регламентами и иными актами социально-корпоративного конституирования (Устав Ордена Св. Духа, эдикты о рангах, статусе принцев крови, и др.) [815] Le Roux N. La faveur du roi. P. 717–721. . Весь период своего недолгого 15-летнего правления король неустанно пытался реформировать свой двор, стремясь сделать из него отлаженный механизм управления Францией, что было необходимо в сложных внутренних условиях. В свою очередь, для этого нужно было установить четкий контроль за всеми внутренними процессами при самом дворе — политическими, кадровыми, организационно-функциональными и церемониальными. В условиях мирной передышки, которую короне удалось установить в 1577–1584 гг., после заключения мира в Бержераке и издания Эдикта в Пуатье, были подготовлены и внедрены в жизнь Всеобщие регламенты 1578 и 1585 гг., равно как иные акты, уточняющие отдельные куриальные функции, процедуры и ритуалы. Никогда прежде двор Франции не сталкивался с такими масштабными преобразованиями, касавшимися каждого из служащих, вне зависимости от должности и ранга, и никогда куриальная жизнь не была так четко и строго регламентирована. Эти реформы, на первый взгляд, организационного порядка, прежде всего, носили политический характер, представляя собой кульминацию куриальных преобразований всех предшествующих королей Франции.

Какие функции Генрих III вменял своим службам и их руководителям? Были ли Регламенты написаны под конкретных лиц, пребывающих и служащих при дворе? Соблюдался ли церемониальный порядок, установленный королем?

Положения Регламента 1582 г., отчасти включенного, в свою очередь, в Регламент 1585 г., судя по их содержанию, не привнесли ничего нового в обязанности Главного распорядителя и скорее упорядочили и уточнили уже имеющиеся функции. Король требовал, чтобы Главный руководитель в начале месяца каждой дежурной смены лично встречался со всеми служащими и персоналом штата Первого гофмейстера, финансового контролера, служащими королевской и общей кухни, винной, хлебной, фруктовой и фурьерной служб, чтобы « сделать их сведущими в делах, необходимых на службе Его Величества », т. е. для необходимых инструкций перед началом очередного квартала. После чего все они представлялись королю, который желал каждого знать в лицо [816] L'Ordre que le Roi veut être tenu par Monsieur le Grand Maître//Règlement de la maison du Roi et des principaux officiers servans en icelle. P. 46r–50r. . В случае отсутствия при дворе Главного распорядителя, его обязанности переходили к Первому гофмейстеру, что, видимо, случалось довольно часто, в том числе по политическим причинам в 1570–1580-х гг., когда герцог де Гиз и его семья начали борьбу за корону Франции, часто отъезжали от двора сами и в итоге получили приказ короля не появляться в Лувре вообще (1587) [817] [ Пулен Никола ]. Донесение агента-двойника/Вступит. ст., перевод и примечания П.Ю. Уварова. М.: Прометей, 1992. С. 23 и далее. . Стоит напомнить, что Первым гофмейстером короля до 1577 г. являлся ставленник королевы-матери Антуан де Серлан, замененный на королевского конфидента Робера де Комбо, сеньора д'Арси-сюр-Об (ум. 1601), которого Маргарита де Валуа считала главой негласного совета при короле [818] Маргарита де Валуа . Мемуары. Избранные письма. Документы. С. 146. .