Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Прибыв на Уайт, посланцы Карла I ввели Хэммонда в курс дела, и вроде бы получили гарантию безопасности для монарха, но при условии, если комендант сам отправится за ним, на что Эшбурнхэм согласился. Когда Карл узнал, кого тот привез, то сразу почувствовал неладное и сказал: «Ты погубил меня, ты все вернул в прежнее положение». Смущенный Эшбурнхэм ответил, что готов спуститься и убить Хэммонда, но король, походив в задумчивости по комнате, заметил: «Мир мне этого не простит». Хэммонд обещал безопасность и уважение к персоне монарха — новым местом пребывания стал остров Уайт. В Карисбруке Карл не раз повторял, что никакого предварительного плана отправиться на остров Уайт у него не было. Почти сразу он понял, что совершил ошибку и попал в ловушку. Она захлопнулась не сразу. Сначала Карл обладал свободой передвижения по острову и имел возможность принимать не только парламентских эмиссаров, но и представителей шотландского Ковенанта. С ними он заключил секретное соглашение, но было поздно. Парламент утвердил билли, содержавшие категорические условия: полная отмена епископата, отказ от командования милицией на двадцать лет, погашение долгов перед армией, наказание всех видных роялистов, в том числе конфискация их имений. Встретившись с делегацией парламента, Карл отверг эти требования в резкой форме. Почему Карл не использовал последнюю возможность бежать, когда к острову подошел корабль, присланный Генриеттой Марией? Потому ли, что изменился ветер, сделав отплытие невозможным? Ч. Карлтон писал, что со времени бегства из Хэмптон Корта король просто пребывал в состоянии апатии. Но парламент не дремал: охрана была усилена верным индепендентам гарнизоном, советники-роялисты лишились доступа к патрону, а любая попытка встретиться с ним рассматривалась теперь как акт измены. Объяснение с Хэммондом ничего не дало: на вопрос, может ли он выйти на прогулку, Карл получил прямой ответ: «Нет». Местный роялист капитан Барли во главе группы из нескольких женщин и юноши-барабанщика совершил героическую и бессмысленную попытку спасти короля, двинувшись на крепость с мушкетом в руках. Как утверждал Кларендон, восстание не охватило весь остров только потому, что находившиеся в крепости роялисты призвали народ разойтись. Барли «дорого заплатил» за свою верность: парламент приговорил его «за измену королю и разжигание новой войны» к повешению и четвертованию, чтобы «вселить ужас во всех».

Кларендон писал, что в «нестыковках» и печальных обстоятельствах, последовавших за бегством из Хэмптон Корта, многие подозревали предательство или злой умысел, который так и не был раскрыт, оставшись предположением. Если произошедшее не было следствием фатальных случайностей, то подозревать можно кого-то из трех, кто был с Карлом. Репутация Легга делала его выше любых подозрений, да и к планированию бегства он не имел отношения. В характере Беркли были «амбиции и тщеславие», но желания подозревать его в неверности королю ни у кого не возникло. Когда Хэммонд вознамерился лично ехать за королем, Беркли возражал и хотел остаться на острове в роли заложника. Остается Эшбурнхэм, которому Карл доверял, и советам которого следовал. Имеются свидетельства, что остров Уайт звучал в высказываниях Эшбурнхема еще в Хэмптон Корте. Так, лорд Лэнгдейл, оставшись один в комнате Эшбурнхэма, «из любопытства» прочитал в его бумагах, что королю лучше скрыться на острове Уайт, где во главе войск «честный человек» Хэммонд. В то же время Карл I до самой гибели продолжал верить ему, за него поручались такие влиятельные роялисты, как Ричмонд и Саутгемптон. При Кромвеле Эшбурнхэм провел несколько лет в заключении, что, впрочем, может найти разные объяснения. Короче, подозрения в адрес Эшбурнхема никогда не были подтверждены. Некоторые полагали, что он сам мог стать игрушкой в руках Кромвеля и Айртона, перехитривших его, убедивших его в том, что действует в интересах короля. Если это не так, то почему для бегства короля из страны не был подготовлен корабль? [7, IV, 268 ]. Кларендон допускал и то, что Кромвель специально распускал слухи, чтобы испортить репутацию Эшбурнхэма [7, IV, 273 ]. Важным аргументом в пользу того, что дело не обошлось без Кромвеля, было для Кларендона понимание характера вождя индепендентов, «величайшего лжеца, чье необычайное лицемерие служило ему на пользу, который использовал любые методы, самые негодные и грубые, для достижения своей цели» [7, IV, 305 ]. Характеризуя Кромвеля, Хайд недаром вспоминал Макиавелли.