Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Выступив против канцлера, Бристол переоценил силы. Он рассчитывал на Беннета, но Карл дал тому указание поддержать Кларендона, используя свою клиентуру в парламенте. Поводом для обиды короля на Бристола было то, что его протеже Ричард Темпл начал в палате атаку на министров, а фактически на самого короля, обвинив их в продаже должностей. Он, видимо, рассчитывал, что его предпочтут подкупить, но ошибся. Бристол был лишен доступа ко двору и в апартаменты леди Кастлмейн. Это обстоятельство объяснялось также временным охлаждением к ней Карла II, «запавшего» на Френсис Стюарт. Тогда Бристол и пошел ва-банк, выдвинув обвинения против Кларендона. После их провала неминуемым казался арест Бристола, однако он скрылся. Через два года он вернется в столицу, а в 1667 году будет добиваться суда над канцлером. Во время кризиса 1662–1663 гг. Карл II продемонстрировал отменные качества политика, в том числе гибкость, совсем не свойственную его отцу. Он восстановил порядок при дворе, заставив Кларендона и Беннета сотрудничать, однако у канцлера уже не будет такого влияния, как прежде. Место Бристола как главного товарища короля по забавам и развлечениям занял сэр Чарльз Беркли, молодой человек со скандальной репутацией, не интересовавшийся политикой. Политическая гибкость Карла проявилась и в том, что, осознав невозможность противиться господствующему настроению, он не только не попытался наказать Шелдона за настойчивость в лоббировании Акта о единообразии вопреки его позиции, наоборот, ввел в Тайный совет. Когда умер архиепископ Джаксон, назначил этого поборника воинственного англиканства на освободившийся пост. В то же время к квакерам в Лондоне относились довольно миролюбиво.

Уменьшению влияния Кларендона способствовали его неважные отношения с парламентом. В XIX веке видный представитель либеральной историографии Т. Маколей возлагал вину только на канцлера: «Все планы, которые предлагались людьми, лучше его различавшими знамения того времени, он отвергал с пренебрежением, как незрелые проекты, несовместимые с древней английской конституцией. В отношении к молодым ораторам, достигавшим отличия и влияния в нижней палате, поведение его было неприязненно; и он успел сделать их, почти всех без исключения, своими смертельными врагами» [127, 194 ]. В этом высказывании нашло выражение присущее вигским историкам восхваление конституционно-парламентской традиции. Позднее в историографии высказывалась точка зрения, будто термин «оппозиция» применим к британскому парламенту не ранее XVIII столетия. Только к 1666–1667 гг. в парламенте стали использоваться термины «партия двора» и «партия страны» [94, 24 ]. Сначала ответственность по взаимодействию с парламентом король возложил на Кларендона и Саутгемптона. Они предпочитали неформальный стиль, действуя через депутатов, считавшихся наиболее лояльными к администрации. Среди этих лиц преобладали члены палаты, избранные на юго-западе, одним из которых был сэр Хью Поллард, впоследствии включенный в Тайный совет. Метод, который испольлзовал Хайд, состоял в избрании нужных людей при поддержке Полларда. Таким образом по желанию короля в парламент вошел Беннет. Канцлеру помогали заседавшие в парламенте сыновья и двоюродный брат. Еще одним инструментом были юристы и клерки — «рабочие лошадки», обеспечивавшие деятельность парламента и напрямую зависевшие от канцлера. В целом, клиентела канцлера в палате общин была невелика, и с усилением его противников сокращалась. К 1667 году он практически полностью лишился влияния на парламент [47, 32 ].

Став государственным секретарем, Беннет превратился в главного игрока на парламентском поле, постепенно вытеснив Кларендона. Была ли в этом исключительно вина канцлера, как считал Маколей, остается вопросом. Возможно, что в критике Беннетом того, как канцлер вел парламентские дела, была не только ревность, но и рациональное зерно: в 1661–1662 гг. влияние двора было слабым и формулировалось с опозданием. Ему пришлось действовать откровеннее и настойчиво, чтобы «завербовать» депутатов, готовых служить двору [93, 85 ]. В 1662–1663 гг. Беннет и Ковентри внушили Карлу II мысль о создании в палате «королевской партии». Кларендон этому воспротивился на том основании, что создание группировок противоречит древней конституции, и такого рода действия всегда имели печальные последствия. Был достигнут компромисс: Беннет, Томас Клиффорд (его попытки получить покровительство канцлер отверг) и Уинстон Черчилль (отец будущего герцога Мальборо) вошли в парламентские комитеты. Историк Э. Карлейль так объяснял логику утраты Кларендоном политического влияния: «Мы видим, что те, кто со временем унаследует руководство администрацией, сначала увеличивали свое влияние в общинах, потом получали доступ в парламентские комитеты, что позволило ослабить влияние Кларендона на государственные дела, хотя он еще превалировал в Тайном совете. Возрастание власти парламента сделало неизбежным обсуждение многих проблем, которые прежде ставились только в совете. Это дало противникам Кларендона возможность использовать его непопулярность в парламенте как эффективное оружие против него и выставлять его человеком, не чувствующим общественного мнения» [29, 692 ]. В свете современных историографических представлений в этом высказывании можно видеть свойственное либерально-вигской историографии конца XIX — первых десятилетий ХХ века преувеличение роли парламента и общественного мнения в ту эпоху. Выбор членов Тайного совета оставался прерогативой монарха, однако тенденцию ослабления позиций канцлера, как в парламенте, так и в совете автор определил верно. Как писал историк П. Сивард, «в 1663 году Кларендон был гораздо меньше озабочен настроениями в парламенте, чем секретарь (Беннет — А. С. ), в 1666 году он горько сожалел о готовности своих коллег-советников потакать парламенту в вопросах, которые он считал принципиальными» [93, 77 ].