Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Кларендон писал о судьбе Карла I, находясь во второй эмиграции. Эта часть текста «Истории мятежа» не выглядит особо эмоциональной. Чувства могли остынуть. Фигурируют такие слова, как «святой», «мученик», «убийцы», но сильного впечатления они не создают. Более того, литературный портрет Карла I написан сдержанно, это характеристика достойного человека, в котором положительное преобладает над отрицательным, но не образ святого: «Он был лично бесстрашен, но недостаточно деятелен; у него было отличное понимание вещей, но он не был достаточно уверен в себе. Это вело к тому, что он менял свое мнение на худшее, и часто следовал советам людей, судивших обо все хуже, чем он. Это делало его более нерешительным, чем было допустимо в том состоянии дел. Если бы он имел более грубый и властный характер, его бы больше уважали и слушались; отказ от жестоких мер против нараставшего зла происходил из мягкости характера и чуткости, из-за чего в самых кровавых делах он выбирал мягкое решение и не следовал жестоким советам, какими бы разумными они не казались» [7, IV, 490 ].

Возможно, в этих словах проявилась прежняя обида советника, к чьему мнению Карл не всегда прислушивался. Куда эмоциональнее Кларендон в описании, как иностранные принцы раскупали добро Карла. Здесь выражена явная обида на то, что европейские державы не поддержали законного монарха в борьбе против мятежников. Мазарини, «долго почитавший Кромвеля», теперь выступил «в роли купца», приобретшего драгоценности короны, кровати и ковры. Испанский посол Карденас закупил и отправил в Испанию картины и драгоценности. Шведская королева Кристина приобрела задорого драгоценности, медали и картины. Губернатор Фландрии эрцгерцог Леопольд купил лучшие картины из королевских дворцов. Кларендон заключал: «Так соседние принцы поучаствовали в том, чтобы помочь Кромвелю получить большие суммы, которые он использовал, чтобы добиться окончательной и отвратительной победы над тем, что еще не было завоевано, чтобы уничтожить возобновленную монархию (имеется в виду двор Карла II в эмиграции — А. С. ). Обогатившись за счет награбленного у выжившего наследника, они ничем не облегчили ужасного положения, в котором он оказался» [7, IV, 498 ]. История не раз демонстрировала: у поверженного правителя немного шансов, что те, с кем он недавно был на равных, выручат его в беде, морализировал историк.

«Закончился тысяча шестьсот сорок восьмой год, год бесчестья и позора, каких раньше не бывало, год величайшей лжи и лицемерия, ужасных преступлений и предательств» [7, IV, 511 ], — этими словами Кларендон завершил одиннадцатый том «Истории мятежа».

Так Кларендон определил цель и смысл своей деятельности в годы эмиграции.

Гибель Карла I ослабила позиции Хайда в совете теперь уже не принца, а короля в изгнании, Карла II Стюарта. Он был назначен в совет покойным монархом и вызывал недовольство многих влиятельных лиц. Отношение Генриетты Марии, всегда недружелюбное, ухудшилось, когда он недвусмысленно высказался против (так и не состоявшейся) посылки отряда французских наемников на Джерси, полагая, что это вызовет протесты местных жителей. Она высказала пожелание сыну отстранить Хайда от дел. В то же время она признавала за Хайдом честность в выражении своего мнения [74, 125 ]. Само по себе мнение Генриетты Марии не было решающим для Карла II, так как он уже вырвался из-под ее опеки. Другое дело, что его положение в Голландии было крайне ненадежным, несмотря на поддержку со стороны штатгальтера. Он получил возможность провести церковную панихиду по отцу, но в Генеральных Штатах нарастало раздражение присутствием роялистов в стране. Ситуация стала еще острее после того, как в начале мая 1649 года эмигрантами-роялистами был убит прибывший из Англии с дипломатической миссией богослов и историк из Кембриджа доктор Исаак Дорислаус, участвовавший в вынесении Карлу I смертного приговора. Кладендон так писал о сложившейся ситуации: «В неустойчивой и колеблющейся позиции, в которой находился королевский совет, было ясно: сколько бы король не откладывал решение, куда перебираться, он не мог долго оставаться там, где находился. Штаты, особенно представители от Голландии, заявляли в своих комитетах ежедневно: присутствие короля для них неудобно. Только благодаря ловкости принца Оранского удавалось отговорить их от прямого требования к королю покинуть страну как можно скорее» [7, V, 23 ].