Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Г.П. Кондратенко. Вид Москвы с Воробьевых гор. 1885.

На вершине среди парка – усадьба Васильевское (Мамонова дача), левее, у подножия, – Андреевский монастырь.

Слева за лугом – Новодевичий монастырь.

В глубине – храм Христа Спасителя и Кремль

Со времени утраты Воробьевского дворца и неудачи Витберга до возведения высотки Университета, полтора столетия, навершием и центром Гор был барский дом усадьбы Васильевское с куполом и угловыми шпилями. «Огромным Васильевским замком» называет его Батюшков в своей «Прогулке по Москве».

Очередной хозяин дома князь Николай Борисович Юсупов принимал здесь Александра I, когда торжествовалось основание храма Христа Спасителя. По существу, в тот раз Васильевское послужило Александру вместо Воробьевского дворца. Старинный протяженный дом дворцовой внешности на горной бровке принял память Воробьева на себя.

За год до смерти, в 1830-м, Юсупов продал дом для графа Матвея Александровича Дмитриева-Мамонова. Именно так: не графу, а для графа. Для человека, признанного сумасшедшим, отданного по распоряжению царя под родственную, медицинскую и полицейскую опеки.

Мамонова дача. Фото К. Пастухова. 1959

Сказочный богач, герой Тарутина и Малоярославца, родоначальник декабризма (в мистических доспехах «Ордена русских рыцарей»), Мамонов отказался признавать на троне Николая I. Этот обет навыворот (а кто-то полагал, что и обет безумия) он соблюдал до смерти, тридцать восемь лет. Их них в Васильевском тридцать три года. В доме, из которого его не выпускали даже в сад. Усадьба стала называться Мамоновой дачей.

Правда, и до опеки он был затворник и молчальник, сообщался с миром записками, которые бросал под вечно запертую дверь, и выходил из дома только ночью. Тогда же граф первым из знати перестал брить бороду и нарядился мужиком, или, как сам он, вероятно, полагал, мужицким царем.

В 1812 году Мамонов выставил полк собственных крестьян и казакующих, отчасти реставрировав старинный русский принцип сбора войска. Поэтому среди товарищей по декабризму он стоял за крепостное право, как орудие мобилизации вооруженной силы против трона.

Арсенал полка остался у Мамонова в деревне, где строилась готическая крепость. По ночам, невидимый, граф размечал воинственную стройку указующими вехами. Это известное имение Дубровицы, откуда, видимо, Дубровский – барин, лишенный наследства, разбойник во главе своих вооруженных мужиков.

Предание гласит, что графа узнавали в разбойнике, изваянном под сводами дубровицкого храма Знамения в сцене Распятия Христова. Неясно лишь, в котором из разбойников, благоразумном или нет. Когда Мамонов сам узнал себя в одном из них, для полноты портрета еще недоставало бороды.

Мамоновы из обнесенных княжеской короной Рюриковичей. Граф, сколько можно разобрать, мечтал о русском царстве для себя. Не слишком будет допустить, что золоченая корона, венчающая столп дубровицкого храма, могла казаться графу знаком.

Силой взятый из Дубровиц, Мамонов был уже неизлечим. В усадьбе на Горах он выпускал распоряжения за подписью «Владимир Мономах», а с некоторых пор признал себя и папой римским. Здесь он умер в 1863 году, после ожогов, уронив огонь из трубки на облитое одеколоном платье.

Мамонов на вершине города стоял (лежал?) окаменелостью былого александровского времени. Как остальные декабристы, уходил по следу Александра в миф. Сибирский путь отрекшегося от себя дворянства, даже олицетворяемого сотней человек, служит подспорьем интуиции об отречении и о сибирском поприще последнего дворянского царя. Сотня ушла за государем золотого века.

С Мамоновым Васильевское подтверждает от обратного свою фантомную преемственность от царского дворца. От Воробьевского, да, но не только. Важна таинственная связь с Арбатом, с его когда-то царскими или наружно царственными цитаделями.

Сегодняшние обитатели дачи Мамонова уверены, что именно их дом, старинный и стоящий выше всех над городом, а не Пашков дом, подразумевается Булгаковым в главе на крыше. Вот новый перелет с холма на холм!

Мамонова дача. Главный фасад. Фото П.П. Павлова. 1913