Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

В таком контексте Латеран есть предварение Константинополя – край города и точка построения дальнейшего пути столичности.

Из городских ворот на Латеране (Сан Джованни) берет начало Новая Аппиева дорога – поздний дублер классической дороги на Брундизий (Бриндизи), военный порт Империи, и далее через Балканы на Босфор.

Покровка и Мясницкая, Аппиевы дороги Москвы, ведут на Яузу, откуда Петр предвидел море и Петербург. Но поначалу все-таки Босфор, Константинополь.

Как Константин, царь Петр бежал на край своей столицы из центра, лежавшего в лоне традиции. Только оставленная в старом городе традиция была собственно константиновская, христианская. В Москве как изначальной христианке новизна и старина меняются холмами. Московский Целий (Латеран) – холм новизны, подчас религиозной. Смещенный центр, он ищет наполнения каким-то эксцентричным смыслом. Будь то программный вестерн Меншиковой башни или масонские соблазны.

Последней проявила фабулу – способность места служить смещенным центром города – Великая Отечественная война.

Из опасения бомбардировок Кремля, Ставка верховного главнокомандования сместилась в потайное, кажущееся случайным место – бывшую усадьбу Солдатенкова в дальней части Мясницкой. Дом связали под землей с метро. Бункер под «Кировской» (нынешней «Чистые Пруды») стал центром управления войсками. В полном смысле потаенным центром побеждающей столицы.

Станция метро «Кировская».

Фото 1936

Новый Иерусалим и Меншикова башня – Арсенал – Разметка неба – Шумаевский крест – Царь-колокол – Барочный труд и фатум – Прорицания – Вещи Последнего времени – Война и мир

Новый Иерусалим. Литография Л.П.А. Бишебуа. Середина XIX века

В год обрушения московской Меншиковой башни обрушился шатер собора в подмосковном Новом Иерусалиме. Шатер был восстановлен при Елизавете, башня – только при Екатерине. Два манифеста русского барокко, никоновский и петровский, вероятно, подпадают общему таинственному фатуму. Впрочем, над Новым Иерусалимом этот фатум оказался властен с самого начала.

Ф.Я. Алексеев.

Внутренний вид храма Воскресения Христова в Новоиерусалимском монастыре. 1800-е

Новый Иерусалим и Меншикова башня оформляли никоновский и петровский вызовы Кремлю, Москве, по-разному оспаривая место центра города и мира. В ударе молнии, пришедшемся на Меншикову башню, Москва увидела не только образ краха Меншикова, но и знак победы духа города над духом века. И, конечно, гнев небес на вавилонскую тщету.

Однако был ли опыт Меншиковой башни вавилонским? Или, скажем, только вавилонским?

Да, Меншиков построил башню до небес, чтоб сделать себе имя, и чуткая Москва присвоила ей это имя. Но все же Меншикова башня церковь и посвящена архангелу, чину небесному.

Другой барочный первенец, кремлевский Арсенал, заложенный с началом XVIII века как крупнейший дом Кремля, Москвы, России, остановился стройкой сразу, на все время Северной войны, которой должен был служить. Строительство возобновили после мира. Тут архитекторы пустились друг на друга с кляузой. Явились новые и предложили новый вид. Спустя полвека это оставалось актуальным. Еще через полвека Арсенал был взорван Бонапартом. Восстановлен. Наконец, недавно укреплялся от подвижки грунта.

Протяженный, поглотивший несколько кварталов, Арсенал стал первым полаганием программной нововременской горизонтали против средневековой вертикали. Лежачей башней, перпендикуляром к Иванову столпу.

Не Вавилон ли? Если есть над Арсеналом небо, то небо отрицаемое.

Небо для барокко делается в самом деле твердью, крепостью с неясным результатом штурма. Обрушения барочных храмов по ходу их строительства обыкновенны.

Вид Никольских триумфальных ворот с частью Цейхгауза (Арсенала). Неизвестный гравер по оригиналу М.И. Махаева. 1765.