Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Гвоздями конструкции стали Покровка и Мясницкая – соперницы за предпочтение царей. Мясницкая предпочиталась Петром, Покровка – до и после Петра. Обе вели в домашний, заокольный Петербург. Понадобились годы ассимиляции Лефортова, Преображенского, Семеновского и Немецкой слободы, чтобы Москва почувствовала тяготение северо-запада, собственно Петербурга.

Когда на Каланчевском поле появился Николаевский вокзал, Мясницкая вновь стала улицей на Петербург, и в том же фигуральном смысле, как во времена Немецкой слободы. Как при Петре, она еще раз выиграла у Покровки. Выигрыш утроился числом вокзалов на Каланчевском поле.

Тогда же около Мясницких ворот, в квартале между Сретенским бульваром, Милютинским, Юшковым (нынешним Бобровым) и Фроловым переулками был возведен дом Страхового общества «Россия». Дом-город, как почувствовал Булгаков в «Записках на манжетах», описывая размещенный в нем Литературный сектор Наркомпроса.

План Москвы Ивана Мичурина. 1739

Обнаружив дом-город, нужно искать подле него структуру городского средокрестия. Оно таится; пусть зовется потаённым.

Для Петра Мясницкие были воротами на Яузу, и в этом качестве отмечены особо. За Почтамтом, в глубине его квартала, высится столп церкви Архангела Гавриила, что на Чистых прудах, слывущий Меншиковой башней.

Меншиков, чей дом стоял на месте современного Почтамта, выстроил Архангельскую церковь к 1707 году, вместо древней церкви патриаршей Гаврииловской слободы. Строили подрядчик Иван Зарудный и швейцарско-итальянская артель художников и архитекторов, среди которых выделяется Джованни Марио Фонтана и мелькает будущий строитель Петербурга Доменико Трезини. Архитектура башни репетировала колокольню Петропавловки Трезини, а Зарудный станет устроителем иконостаса петербургского собора. Словом, башня открывала новый век, манифестировала новый стиль, барокко, и приветствовала Запад.

Меншикова башня.

Реконструкции К.К. Лопяло по материалам И.Э. Грабаря. 1952

Вид Меншиковой башни после пожара 1723 года.

Рисунок около 1745. Альбом Берхгольца.

Национальный музей в Стокгольме

Окрестность башни, Чистые Пруды, предпочиталась иноземцами до выселения на Яузу. Даже с возобновлением Немецкой слободы «старым служивым иноземцам, – пишет Соловьев, – разных чинов немцам, Посольского приказа переводчику, золотого и серебряного дела мастерам и старым московским торговым немцам отведена была между Фроловскими (Мясницкими. – Авт. ) и Покровскими воротами земля под их богомолье, под избу с комнатою и под двор, где им съезжаться для богомолья по их вере».

Башня произросла из этой маленькой Европы, обозначив и ее саму, и компромисс города с ней.

Задуманная высочайшей в городе, башня превысила кремлевский столп на полторы сажени. Но всего через шестнадцать лет венчавший башню деревянный золоченый шпиль привадил молнию, сгорел и рухнул с верхним колокольным ярусом и с ярусом часов.

Это кончалось время Меншикова: 1723-й год был годом охлаждения к нему Петра. Предание многозначительно относит молнию на год падения и ссылки светлейшего, 1727-й, чтобы Иван Великий возвратил себе господство в воздухе тогда, когда с Петром II возвысилась старомосковская аристократия, в Москву вернулся Двор, и Петербургу стало пусто.

Меншикова башня бросала вызов также Спасской башне: фасадные часы в древней Москве служили знаком центра либо притязания на центр. Пожар и гибель часового механизма означали то же, что пожар и гибель верхних ярусов: возврат кремлевского господства.

Полвека башня оставалась без навершия, без службы, со сводами проломанными от падения колоколов. Лишь в 1770-е годы храм обновил и завершил фигурной главкой богач Измайлов.

Конечно, вызов Меншиковой башни Великому Ивану был вызовом Великого Петра, только записанным на имя фаворита. То обстоятельство, что выбор пал на рядовую церковь в переулке, удваивает силу вызова: здесь попрана не только иерархия высот, но иерархия церквей, домовладений, городских частей, родов.