Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Стилистически дом на Лубянке отмечает середину этого двухвекового срока. Здесь перезрелое, как гроздья каменного винограда, обвившего колонки второго этажа, нарышкинское барокко служит архитектурным знаком петровского рубежа эпох. Жаль, мы не знаем точно, кто (но, вероятно, Долгоруковы) были заказчиками этого программного фасада, где предчувствие барокко европейского сильно настолько, что романтическое краеведение XIX века назначает автором постройки самого Растрелли.

Современные исследователи считают, что палаты Пожарского частично сохранились в составе дома Ростопчина, в его подвалах.

Оговорим подробности топографические. Пожарский двор был больше ростопчинского, а разделился еще в XVII столетии. Дальний по улице участок (№ 16) Пожарский или его потомки передали Макарьеву монастырю, и в глубине двора стоят палаты монастырского подворья. Оставшееся разделили пополам двое наследников Пожарского, но вскоре род пресекся в обеих линиях.

Бывшие палаты Пожарского на чертеже 1780-х

Г.В. Барановский. Вид улицы Большой Лубянки. 1848.

На первом плане – бывший дом Голицыных (3-я гимназия) с изваянием кентавра на углу.

В центре ограды – столб с иконой Знамения.

В глубине слева – старые ворота и флигели бывшего дома Ростопчина

Ближняя половина (№ 12) застроена теперь значительным в истории архитектуры домом «Динамо» по проекту Фомина. Снесенный ради этой «пролетарской классики» дом 3-й Мужской гимназии, прежде голицынский, не был исследован. Тем драгоценнее стены XVII века в средней трети Пожарского двора, в доме Ростопчина. Эти камни могут помнить и 1611 год, а в нем – два дня Страстной недели в марте, девятнадцатое и двадцатое, когда Пожарский во главе восстания Москвы возвысился в глазах России.

Вражеский гарнизон уже полгода стоял в Москве, вместе с синклитом седьмочисленных бояр напрасно ожидая на престол польского королевича. Достаточное время, чтобы Москва успела пожалеть о клятве Владиславу, готовясь разрешиться от нее, как разрешилось приближавшееся ополчение земли – отряды Ляпунова, Трубецкого и других. Они приблизились; все изменилось для поляков – и для московитов. Первые решили укрепиться на стенах Белого города – вторые восстали против этого намерения.

«…Здесь посад обширнее и народ воинственнее, – пишет, разумея Белый город, Самуил Маскевич, автор Дневника событий с польской стороны. – Русские свезли с башен полевые орудия и, расставив их по улицам, обдавали нас огнем. Мы кинемся на них с копьями; а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды; они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитою своих загородок стреляют по нас из ружей; а другие, будучи в готовности, с кровель, с заборов, из окон, бьют нас самопалами, камнями, дрекольем. Мы, т. е. всадники, не в силах ничего сделать, отступаем; они же нас преследуют и уже припирают к Кремлю. <���…> Часть наших сошла с коней и, соединясь с пехотой, разбросала загороды; москвитяне ударились в бегство; только мы мало выиграли; враги снова возвратились к бою и жестоко поражали нас из пушек со всех сторон <���…> Мы не могли и не умели придумать, чем пособить себе в такой беде, как вдруг кто-то закричал: «Огня! Огня! Жги дома!»

Церковь Введения на Сретенке (Лубянке). Фото 1907

Сигизмундов план. 1610–1611. Фрагмент.

Сретенка (современная Лубянка) лежит между Никольскими воротами Китай-города (слева вверху) и Сретенскими воротами Белого города (справа внизу).

В центре улицы – двор Пожарского (в рамке).

Через улицу – церковь Введения.

У моста через Неглинную – Пушечный двор (под номером 19)

Прервем цитату, чтоб, во-первых, узнать в этих находчивых подсказчиках кого-либо из седьмочисленных бояр (или восьмого – Михаила Салтыкова, лично запалившего свой дом), а во-вторых, чтобы взглянуть на те же происшествия глазами летописцев, с другой стороны баррикады. Буквально баррикады, или острожка, устроенного у Введения на Сретенке, поперек улицы между этой церковью и домом Пожарского: