Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Отступая от истины, Л. Авербах утверждает, что «категорически за резолюцию ЦК высказались: Ю. Либединский, г. Лелевич и Л. Авербах», то есть только напостовцы (как видим, имя Фурманова отсутствует). Все остальные – «против» или ни «за», ни «против». Исходя из этого, Авербах делает следующий вывод: «На отношении писателей к резолюции ЦК мы в значительной мере прощупали успехи и неуспехи, результаты и промахи работы партии с писателями и над писателями. Результаты «прощупывания» хороши тем, что они вносят ясность в положение, сбрасывают розовые очки, которые надевают многие из наших товарищей, лишний раз свидетельствуют о происходящей на фронте литературы классовой борьбе и правильности напостовской политики» [178] Авербах Л. За пролетарскую литературу. – Л., 1926. – С. 18. (подчеркнуто автором. – С. Ш.).

По утверждению Авербаха, все, буквально все в резолюции ЦК, вплоть до ее названия, подтверждает «правильность напостовской политики». Вот что говорит относительно названия Авербах: «Мы с удовлетворением констатируем, что сама резолюция ЦК носит заглавие «О политике партии в области художественной литературы». Мы позволяем себе отметить этот факт как большое достижение, ибо основным лозунгом напостовцев с первого номера журнала «На посту» являлось требование единой партийной линии».

В резолюции говорится о классовой борьбе в советском обществе и в литературе 20-х годов, но на первый план выдвигается «мирноорганизаторская работа». Авербах, наоборот, отстаивает усиление классовой борьбы в литературе.

В резолюции указывается, что антиреволюционные элементы в литературе «теперь крайне незначительны». Авербах, наоборот, утверждает, что это не «элементы», а целый вражеский лагерь и что многие буржуазные писатели, такие, как В. Вересаев, И. Новиков, М. Шагинян, М. Булгаков, С. Сергеев-Ценский, А. Соболь, А. Толстой и другие, по ошибке, из-за потери бдительности, зачисляются в попутчики.

В резолюции говорится о тактичном и бережном отношении к попутчикам. Авербах расправляется с ними своей напостовской дубинкой и выражает политическое недоверие всему Всероссийскому союзу писателей, объединявшему 360 литераторов («Союз писателей – неподходящая среда для литературного молодняка Советской страны» [179] Авербах Л. За пролетарскую литературу. – Л., 1926. – С. 21. ).

В резолюции со всей определенностью сказано, «что руководство в области литературы принадлежит рабочему классу в целом». Авербах, называя напостовцев передовыми патрулями партии, лучше ее разбирающимися в литературной политике, все дело ведет к тому, чтобы доказать, что они, напостовцы, – единственные определители и проводники классовой пролетарской линии в литературе.

Весь пафос резолюции направлен на объединение всех честных советских писателей в творческий товарищеский союз под руководством культурных сил коммунизма, на перевоспитание писателей в духе коммунистической идеологии, против сектантства, кружковщины, комчванства напостовцев. Авербах ничего этого не понял или, скорее, сделал вид, что не понял. Ссылаясь на обострение классовой борьбы, он ведет линию на расслоение, разъединение писательской среды по враждебным социальным группам, им самим установленным. На словах он признает Федерацию писателей, на деле гт» дйт ее в положение полной, диктаторской зависимости от РАПП. На словах он против комчванства и заушательства. На деле он снимает обвинения в комчванстве и заушательстве с напостовцев. «Крики о том, что напостовцы – заушатели, – говорит он, – что напостовцы хотели задавить всех попутчиков, что задачей напостовцев являлся захват всей печати, всех издательств, – все это было ходячим обвинением против напостовцев. Вся эта солома надуманных фраз, по существу, не имеет под собой никакого серьезного обоснования» [180] Авербах Л. За пролетарскую литературу. – Л., 1926. – С. 58. .

На словах Авербах вместе с Лелевичем «категорически за резолюцию». На деле вся его брошюра «За пролетарскую литературу» – искажение положений резолюции. С таким «идейным» багажом Леопольд Авербах пришел к руководству пролетарским литературным движением.

Как здесь еще раз не вспомнить Дмитрия Фурманова, который решительно боролся со всеми этими махинациями Л. Авербаха и, уже будучи больным, опасался его прихода к руководству ВАПП. Вот что рассказывает А. Исбах о последних схватках Фурманова с Авербахом и его друзьями, приводя выдержки из дневника писателя: «В эти дни дневники Фурманова напоминают дневники его военных лет. «Перед боем»… «Атака»… «Наступление»… «Мы хотим конца этим мерзостям и подлостям, потому и пошли на все: бросили на несколько недель свои литературные работы, чтобы в дальнейшем сберечь целые годы, махнули рукой на свои болезни, все и у всех лечение – к черту, вверх тормашками, заседаем глубокими ночами, у всех трещат – гудят, разламываются головы – и на это идем!.. Пусть все это, пусть, – мы ведь боремся с самым пакостным и вредным, мы его с корнем вырываем из своей среды… Надо доводить до конца… Я в бой иду спокойно и уверенно… Надо раздавить врага, враз раздавить, иначе оживет… Кончаю. Иду. Что-то стану писать сегодня ночью, когда разбитый, измученный и с болью в голове, в сердце – ворочусь домой? Что стану писать?..»