Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

В начале февраля 1781 г. Гаррис «из весьма тайного источника» узнал, что императрица написала Фридриху II письмо, в котором выражала обеспокоенность по поводу разрыва отношений между Великобританией и Соединенными провинциями Нидерландов. Она желала знать, поддержит ли ее король в случае, если ее усилия примирить союзников вовлекут ее в войну. Одновременно Екатерина II ответила на ноту, переданную графу Панину посланником Голландии. Она заявляла, что готова подкрепить нейтральную конвенцию с Нидерландской республикой, которую она уже подписала и, конечно, выполнит всякое обязательство, налагаемое на нее этим актом; но поскольку существующий разрыв между Великобританией и Голландией «происходит от причины вовсе до этого акта не касающейся, то голландцы не имеют ни малейшего основания требовать от нее помощи» 543 543 Там же. С. 746. . Как видно, Екатерина II предпочитала строго следовать условиям договора о вооруженном нейтралитете.

Для исполнения намеченных целей Гаррис изыскивал всевозможные средства, чтобы привлечь на свою сторону лиц, наиболее приближенных к императрице. Помимо князя Потемкина и Безбородко, он стремился поддерживать отношения с братьями Орловыми, прекрасно зная о том, что они являются «отъявленными врагами» его «друга» – Потемкина. «Но мне до сих пор удавалось сохранять с ними хорошие отношения, не навлекая тем на себя его (Потемкина – Т.Л.) раздражения, – извещал посол лорда Стормонта. – Задача эта была мне весьма облегчена их особенно-либеральным характером и их доброжелательством к Англии, основанном на патриотизме и на здравом смысле» 544 544 Там же. С. 747 .

Особое внимание Гаррис уделил «самому просвещенному и самому деятельному из всего семейства» графу Алексею Орлову. Он убедил графа завести разговор с императрицей о политике. Тот легко согласился и спустя несколько дней пересказал содержание состоявшейся беседы. Поводом для разговора послужил интерес Екатерины к визиту Алексея Орлова в Европу. Императрица удивилась, почему он не посетил Англию. Орлов «посреди многочисленного общества» отвечал, что ему «совестно было показаться в королевстве, которому Россия была стольким обязана … в ту минуту, когда русский флот отправлялся в море с целью действовать прямо вразрез с самыми существенными интересами этого королевства» 545 545 Там же. С. 747–748. . Екатерина отказалась продолжить разговор, но предложила графу принять его наедине.

Во время приватной беседы, содержание которой Гаррис пересказывал лорду Стормонту, императрица призналась, что «не совсем довольна собственным поведением относительно Англии» и попросила Алексея Орлова высказать мнение «насчет настоящего положения дел». Граф отвечал, что его политические пристрастия были всегда одинаковы, что он почитал французов «народом бесчестным, фальшивым и враждебным, как для нее, так и для ее империи»; что он «с величайшим огорчением» видит, как их «льстивые и вкрадчивые речи незаметно привели ее к мерам столь противным ее прежней системе и столь вредным для ее собственных интересов». В то же время, продолжал Орлов, англичане менее вежливы, чем французы, но они более искренни и являются «единственными верными и полезными друзьями, на которых Россия могла рассчитывать» 546 546 Там же. С. 748. . Слова Алексея Орлова, по мнению Гарриса, сильно подействовали на императрицу. Она заявила, что «намерена исправить все дело, дав своим друзьям, англичанам, хороший и прочный мир».

Воодушевившись благоприятными результатами разговора Орлова с императрицей, Гаррис решил заручиться его поддержкой в решении двух вопросов. Первый из них заключался в том, чтобы заставить императрицу убедить Америку оставаться в полной зависимости от англичан. Второй вопрос касался пожелания англичан добиться, чтобы Екатерина II отказалась включить в мирный договор условия вооруженного нейтралитета 547 547 Там же. С. 749–750. . Как видно, британская дипломатия продолжали предпринимать активные меры, чтобы противодействовать распространению в странах Европы действия Декларации о вооруженном нейтралитете.

Приватные беседы Гарриса с Потемкиным, Безбородко и Алексеем Орловым не прошли незамеченными недоброжелателями посла. В послании лорду Стормонту от 16 февраля 1781 г. Гаррис сообщал о появлении в газетах информации от голландского резидента, будто бы он (Гаррис) «пробовал подкупить русских министров». Однако императрица, которая отличала британского дипломата «даже больше, чем обыкновенно», заявила по этому поводу: “Если досада и раздражение производят разлитие желчи, то это скорее должно было постигнуть автора этой статьи, а не меня”. Затем, обратившись к обществу, с которым императрица ужинала, она «принялась шутить чрезвычайно остроумно и юмористично. Все содержание ее разговора доказывало сильнейшую к нам дружбу и расположение», – с удовлетворением заключал посол 548 548 Там же. С. 751. .