Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Что же повлияло на изменение позиции английской дипломатии в решении шведского вопроса? В депеше Саффолку от 14 сентября 1772 г. Ганнинг сообщал о своем разговоре с Паниным: «Я сейчас вернулся от графа Панина, – писал посол, – он … в доказательство полного доверия ко мне и к моему двору сообщил мне с условием величайшей тайны намерения своего двора относительно Швеции». План России состоял в том, чтобы к наступлению весны поставить под ружье в Финляндии сильную армию, «которая придала бы вес речам». К тому времени предполагалось вооружить 20 линейных кораблей. Дания должна будет двинуть к шведской границе корпус из 15 тыс. норвежцев, а также приготовить в Зеландии пятитысячное войско. Король Пруссии овладеет шведской Померанией. К сказанному Панин прибавил, что, если король Великобритании поддержит Данию деньгами или выставит свой флот, который обеспечит безопасность этого королевства, это будет «весьма приятно для императрицы». Кроме того, Панин предложил по окончании указанных приготовлений всем четырем дворам соединиться в декларации королю шведскому, «излагающей их желание видеть восстановление конституции в той форме, которая принадлежала ей в 1720 г.» 360 360 Там же. С. 321–322. .

В ответном послании граф Саффолк писал: «Со стороны Панина совершенно безрассудно ожидать участия короля в предполагаемой декларации или вмешательстве его в какой бы то ни было форме в дела Швеции». И далее он наставлял Ганнинга: «Разговаривая с Паниным, выскажете все доводы, которые, по вашему мнению, могут убедить его отказаться от своих намерений относительно Швеции». Это – «истощенное состояние» России, отдых, необходимый после столь продолжительной войны с Турцией, нежелательное вовлечение государства в новые затруднения, «более опасные, чем те, из которых оно ныне освобождается», и «несчастное, достойное жалости положение Швеции, все еще страдающей от внутренних раздоров и не могущей внушать опасения своим соседям». В случае же, если Панин «останется непреклонен», Саффолк советовал объявить ему намерение короля не участвовать в декларации стокгольмскому двору и ни в чем не содействовать России. «Вы исполните это, когда обстоятельства того потребуют, – советовал министр послу, – в умеренных, однако, решительных выражениях, рассчитанных по мере возможности для того, чтобы не нанести оскорбления и не вызвать враждебных чувств в русской императрице, о чем Его Величество узнал бы с прискорбием» 361 361 Там же. С. 334–335.. .

Спустя два месяца тон британской дипломатии сделался более резким. 24 января 1773 г. Роберт Ганиннг докладывал в Лондон: «Мы решительно объявили ему (Панину – Т.Л .), что в случае, если Россия и Дания нападут на Швецию, мы допустим Францию выслать флот в Балтийское море для оказания помощи Швеции, не принимая при этом участия в ссоре» 362 362 Там же. С. 337. . Однако подобные высказывания посла не имели под собой реальной почвы. Стремление к союзу с Россией и нежелание ее сближения с Францией побудили английское правительство весной 1773 г. принять меры, направленные против вооружения французского флота, стремившегося оказать помощь Швеции против России. 5 апреля Георг III, выступая в Кабинете министров, потребовал решительных мер против провокаций Франции. Было принято решение начать вооружение английского флота. Эскадра из 15 кораблей была приведена в боевую готовность и стала на рейд 363 363 Родзинская И.Ю. «Естественные» союзники (Русско-английские отношения 60–70-х годов XVIII в.). Указ. соч. С. 222–223. . Подобные действия британского правительства сыграли положительную роль в нейтрализации Франции, о чем английская сторона не преминула сообщить российским дипломатам.

Еще одним серьезным камнем преткновения в дипломатическом диалоге Англии и России стал польский вопрос. «При вступлении на престол у Екатерины и мысли не было о разделе Польши, – отмечал В.Н. Виноградов. – Екатерина в идеале хотела бы превратить формально независимую Речь Посполитую в «буфер», чтобы обеспечить спокойствие на западных рубежах империи и обрести свободу действий на юге. Она рассчитывала добиться цели с помощью Станислава Августа Понятовского. В сущности, ее требования ничего разрушительного для Речи Посполитой не представляли: веротерпимость, прекращение захвата православных храмов … допущение диссидентской (в том числе лютеранской) шляхты к судейским и государственным должностям и, в очень ограниченном числе, – в сейм». Однако польский сейм отверг все эти требования. Смириться с отказом Екатерина II не пожелала. Последовал ввод войск в Польшу, гражданская война, в ходе которой Барская конфедерация (1768– 1772 гг.) в переговорах с турками потребовала возвращения Смоленска, Стародуба и Чернигова. В результате, в 1772 г. последовал первый раздел Речи Посполитой, который привел к утрате земель, населенных в большинстве своем диссидентами православными и лютеранами 364 364 Виноградов В.Н. Дипломатия Екатерины Великой // Новая и новейшая история. М., 2001, № 6. С. 120. . К России отошли часть Белоруссии, верхнее Приднепровье и польская часть Лифляндии. В своем донесении в Лондон Роберт Ганнинг перечислял провинции Польши, отошедшие к Российской империи: Могилевская, Витебская, Полоцкая, а также Литва и большая часть Минска и Вильно 365 365 СИРИО. Указ. соч. С.314. .