Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

«— Позвольте представиться — „Русская Мысль“. Надеясь, что самосознание масс, как показатель социальной эволюции на почве правовых отношений, правонарушение которых ведёт лишь к усвоению массой своих прав по существу…да заставит вас глубже и самосознательнее отнестись к интереснейшим…

Прошёл час, два… стало сыро… Конопаткину казалось, что он умирает» [320] М. А. Колеров. Заметки по археологии русской мысли: Булгаков, Струве, Розанов, Котляревский, Флоровский, Бердяев, журнал «Скифы», ГАХН // Исследования по истории русской мысли. 11: Ежегодник за 2012–2014 годы. М., 2015. .

Стержень своей редакционной политики С., очевидно, полагал вне партийных традиций и в этом принципиально спорил со сложившейся в России практикой. Он писал, едва приступив к руководству журналом:

«Время „партийных“ и даже „направленских“ журналов… прошло. По умственной косности, по известному идейному консерватизму они могут иметь ещё наибольший успех в кругах интеллигенции…, но внутренно они мертвы. О „партийном“ характере не только беллетристики, философии, литературной критики, но даже сколько-нибудь углублённой, сколько-нибудь философской публицистики, странно говорить» [321] Patriotica. С. 384–385. «На разные темы» (1908). .

Поэтому этот журнал в руках С. превратился в авторитетный «парламент мнений», в политическом отношении правее радикального социализма и левее политического монархизма.

С. верно увидел, что критически, вместе со всеми ежемесячными (и даже еженедельными) изданиями проигрывая мощной и массовой «большой» ежедневной прессе, расцветшей после 1905 года, в политической оперативности и влиянии (чтобы поспевать за политическими событиями, в 1917 году С. издавал в приложении к «Русской Мысли» двухнедельный тонкий журнал «Русская Свобода») и всё же обречённая соблюдать универсальный формат «толстого журнала» с его большим литературно-художественным отделом, «Русская Мысль» испытывала и растущую конкуренцию в сфере идейного влияния других журналов этого формата, хотя теперь они могут показаться интеллектуально более пресными [322] По данным студенческой библиотеки Московского технического училища, готовившего высшие инженерные кадры, в 1914 году, доли читателей, то есть иерархия «толстых» журналов (они поступали библиотеку бесплатно) по числу запросов, были таковы: либеральный «Вестник Европы» (29 %), народническое «Русское Богатство» (22 %), социал-демократический «Современный Мир» (19 %), струвеанская «Русская Мысль» (18 %), эсеровские «Заветы» (12 %) (посчитано по: А. Е. Иванов. Мир российского студенчества. Конец XIX — начало ХХ века. Очерки. М., 2010. С. 121). . Журналу было трудно конкурировать и с партийно-направленческими непериодическими «идейными сборниками» [323] М. А. Колеров. Индустрия идей. Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники. 1887–1947. М., 2000. и по своей рентабельности, и по теоретической монолитности и, следовательно, внятности привлекаемого ими внимания аудитории (именно это предопределило новое, после «Проблем идеализма», обращение круга С. к жанру «идейного сборника» — в сборнике «Вехи»).

Журнал под руководством С., оставаясь праволиберальным органом в своей внутриполитической публицистике, в остальном медленно смещался в нишу внепартийной и политически в целом индифферентной высокой культуры, науки, философии, религии, фундаментального обсуждения, например, таких тем из актуальной интеллектуальной повестки дня, как «проблемы нового религиозного сознания», «проблемы аскетизма», философия прагматизма, национальный вопрос [324] Полемика о национализме в «Русской Мысли» с участием С. собрана в сб.: Национализм. Полемика 1909–1917. 2 изд. / Сост. М. А. Колерова. М., 2015. См. также об этом: И. А. Покровский. «Эрос» и «этос» в политике. По поводу одной полемики // Юридический вестник. М., 1916. Кн. XV. См. библиографические дополнения к указанным текстам в этой полемике, в том числе В. В. Розанова и М. О. Гершензона: Евгений Голлербах. К незримому граду. Религиозно-философская группа «Путь» в поисках новой русской идентичности. СПб, 2000. С. 345, прим. 2. и этнография, внешняя политика и империализм. Начиная с очерка «Великая Россия» (1908), С. был первым русским мыслителем, открывшим для России тему империализма, только на рубеже XIX и XX вв. получившую освещение в английской исторической и марксистской немецкой политико-экономической литературе (Гильфердинг, Каутский) как связанные факты колониальной активности (англо-бурская война, интервенция в Китае, др.), многонационального единства и высшей капиталистической концентрации производства, переходящего в государственный социализм. В тот момент эта тема ещё не нашла отражение даже в русской марксистской литературе, впервые обратившейся к ней примерно в 1913 году (И. И. Скворцов, Ленин, М. Н. Покровский, М. П. Павлович (Вельтман)).