Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

Осенью 1906 возобновились прерванные революцией занятия в Санкт-Петербургском политехническом институте, основанном Витте в системе министерства торговли и промышленности. 25 ноября 1906 С. был избран здесь преподавателем. Не пройдя академической карьеры, он здесь был обречён позже своих сверстников достигать университетских званий, и позже обычного срока и в повышенном темпе защищать необходимые диссертации. Лишь 12 сентября 1908 он поступил сюда на государственную службу, когда был назначен доцентом по кафедре политической экономии, только 7 декабря 1913 получил степень магистра за диссертацию «Хозяйство и цена. Часть 1», 30 июня 1914 стал экстраординарным профессором, 17 февраля 1917 защитил докторскую диссертацию «Хозяйство и цена. Часть 2». На вакантное после смерти И. И. Янжула (октябрь 1914) место академика по политической экономии и статистике РАН единогласно избран 22 марта 1917 4(избрание утверждено 11 июня 1917 [305] Санкт-Петербургский филиал Архива РАН. Ф.4. Оп.5. Д.74/1006–1065. Лл.432–435 (Формулярный список о службе П. Б. Струве, 1917). См. также личное дело С. о службе в Политехническом институте: РГИА (СПб.). Ф.25. Оп.1. Ед. хр. 4336 (1909–1917 гг.); Ед. хр.5345 (1917–1918 гг.). .

Сборник «Вехи», вышедший в свет в марте 1909 года по инициативе Гершензона, но вскоре идейно перетолкованный и перехваченный в своих интересах самим С., помимо широко известных внутриполитических вдохновений, нёс в себе явные следы внешнеполитического примера — «младотурецкой» революции в Османской империи 1908 года [306] Честь открытия большого идейного веса «младотурецкого» образца для «Вех», не сводимого к газетной публицистике простых упоминаний, принадлежит Ф. А. Гайде, специально исследовавшему этот вопрос: Ф. А. Гайда. «Бескровная младотурецкая революция»: как реализовалась программа «Вех»? // Русский Сборник: Исследования по истории России. Т. ХIII. М., 2012. , установившей конституционный строй, и широкой полемики о мобилизации русской молодёжи новыми политическими и религиозными силами. Перед лицом турецкой революции С. формулировал принципы, которым не суждено было надолго быть актуальными (режим в Турции вновь изменился), но которые хорошо отражали его поиск. Центральным нервом внешней стратегии России, поставившей себя под покровительство Британской империи (после англо-русского соглашения 1907 года), Струве мыслил:

(1) ликвидацию, с разрешения Лондона, османского присутствия на Чёрном море и Балканах, но не произносил пока прямых претензий России на контроль над Проливами;

(2) ликвидацию, без разрешения Берлина, присутствия Австро-Венгрии на Балканах;

(3) нейтрализацию Австро-Венгрии и сдерживание Германии с помощью союзной России независимой Польши [307] «Растащить Австрию по кускам не так просто, как кажется… (…) Славяне должны овладеть Австрией и укрепить её как славянское государство. При условии прочного русско-польского примирения у Австрии будет и славянская политика» ( П. Б. Струве. Размышления на политические темы. V. Славянские дни // П. Б. Струве. Patriotica. С. 125–126 (18 мая 1908)). Об этом подробно см. мой очерк в настоящем издании: «„Великая Россия“ и Ближний Восток П. Б. Струве: британские вдохновения и разрушение Османской империи и Австро-Венгрии (1908–1916)». .

В конце 1906 года, после смерти редактора журнала «Русская Мысль» В. А. Гольцева, при котором журнал практически сошёл с общественной сцены, С. был приглашён известным историком и либеральным политическим деятелем, жителем Москвы Кизеветтером, которого издатели назначили новым редактором, разделить с ним редактирование классического либерального «толстого журнала» в качестве титульного соредактора, представлявшего петербургскую часть авторского коллектива и целевой аудитории. К этому времени журнал уже сместился на обочину общественного внимания, пропустив мимо своего внимания все ключевые дискуссии 1890–1900-х гг., а С. в свою очередь — после закрытия «Думы», «Полярной Звезды» и «Свободы и Культуры» — оказался без собственного печатного органа, в котором он мог бы проводить свои идеи и консолидировать сторонников интеллектуального движения, условно называемого «от марксизма к идеализму». При несомненном лидерстве С. как более опытного журнального организатора, соредакторство с Кизеветтером сохранялось до лета 1911 года, отчасти сдерживая дальнейший политический дрейф С. вправо и поддерживая верность «Русской Мысли» литературной непартийности в художественной части издания. В 1911 году Кизеветтер решил прекратить долго накапливавшиеся разногласия со С. и подал в отставку с поста соредактора, оставшись близким сотрудником журнала [308] О предыстории этого см.: М. А. Колеров. О месте философии в «Русской Мысли»: из писем А. А. Кизеветтера к П. Б. Струве (1909–1910) // Исследования по истории русской мысли. 8. Ежегодник за 2006/2007 год. М., 2009. . С. стал единоличным редактором журнала, с 1912 года став уже редактором-издателем, каковым оставался до прекращения издания «Русской Мысли» в России летом 1918 года (и стал им при возобновлении его в эмиграции в 1921–1927 гг.). При этом С. не отказывался от партнёрства с теми, кто признавал его лидерство и, например, начиная с 1909 г. заключил соглашение с «Московским Еженедельником» Е. Н. Трубецкого (издатель — М. К. Морозова) о льготной совокупной цене на издания при одновременной подписке на оба журнала.