Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

На рубеже 1930–1931 гг. чекисты столкнулись с еще одной, не характерной для своей деятельности ситуацией вокруг детей и молодежи спецпереселенцев. 1 января 1931 г. полпред ОГПУ по Запсибкраю Л.М. Заковский направил своему руководству письмо, в котором сообщал: «Нам поступило из Томского распределителя спецпереселенцев, высланных в ноябре 1930 г. из УССР 333 заявления молодежи, отказывающейся от своих родителей и желающих [так в документе. – С. К .] жить самостоятельно. Среди заявителей преобладает возраст от 18 до 22 лет, но имеются и заявления от 10–12–14–15-летних, причем часть заявителей просят возвратить их на Украину.

Просим разъяснить, какие именно меры реализации предпринимать для этих заявлений» [1234].

Поскольку речь шла не о единичных случаях, а о массовом поведении двух возрастных групп (подростки и молодежь), аппарат Особого отдела ОГПУ подготовил соответствующее разъяснение. Чекисты полагали, что стремление молодежи порвать со старшим поколением «кулаков» следует поощрять путем предоставления ей некоторых льгот: «Отдельным лицам из кулацкой молодежи в возрасте от 16 до 22-х лет включительно, подавшим заявления об отказе от своих родителей, после тщательной проверки и установления их лояльного отношения к Соввласти, – можно разрешить оставлять спецпоселки и свободно проживать в пределах того края, куда они были вселены» [1235]. Однако на подготовленном проекте директивы помощник начальника СОУ ОГПУ Ольский начертал: «Обождать до утверж[дения] общ[его] положения о кул[ацких] поселках». 20 января 1931 г. эта рекомендация и была направлена Заковскому [1236].

Проводившаяся весной – летом 1931 г. массовая депортация крестьянских семей вновь обострила «детскую проблему». Возобновилась действовавшая в 1930 г. практика передачи детей спецпереселенцев, не достигших 14 лет, на воспитание родственникам. Однако в конце 1931 г. появился циркуляр ГУЛАГ, фактически сводивший на нет подобную процедуру. В нем говорилось: «В первое время расселения спецпереселенцев, вследствие невозможности сразу поставить семьи спецпереселенцев в нормальные условия жизни, ОГПУ считало возможным, ввиду большой детской смертности и трудности содержания нетрудоспособных, передавать на иждивение и воспитание родственников детей до 14 лет, а также стариков свыше 60 лет.

В данный момент, ввиду улучшения положения с устройством с[пец]п[ереселенцев] директивы ОГПУ… отменяются. В дальнейшем предлагается массовой передачи детей и стариков не производить, допуская такую передачу только в исключительных случаях (вследствие многосемейности, круглого сиротства и т. д.)…» [1237]

По данным карательной статистики, с лета и до конца 1931 г. из спецпоселков страны было передано на иждивение родственникам 12 965 детей, в т. ч. из уральских – 7266, из западносибирских – 2021 чел. [1238]Отметим, однако, что передачу детей из комендатур вряд ли можно считать массовой (детей до 12 лет в нарымских комендатурах СибЛАГ на тот момент насчитывалось свыше 70 тыс., следовательно, на иждивение чекисты передали ок. 3 % детей, примерно такой же была доля детей, умерших в нарымских спецпоселках в течение следующего лета 1932 г.) [1239].

Чтобы оградить себя от «детской проблемы», чекисты планировали применение превентивных мер. В инструкции по производству высылки «кулаков», разработанной весной 1932 г., отдельным пунктом указывалось: «При производстве выселения предлагается оказывать широкое содействие оставлению детей выселяемых (до 14-ти летнего возраста) у родственников или знакомых» [1240]. С принятием известного постановления ЦИК СССР от 25 января 1935 г. о запрещении восстановленным в гражданских правах спецпереселенцам выезжать из мест поселения, руководство ГУЛАГа своим распоряжением от 8 апреля 1935 г. также ужесточило существовавшую процедуру передачи иждивенцев родственникам и знакомым. Категорически запрещалось передавать на иждивение родственникам членов семьи или семью, не имевшую в своем составе ни одного трудоспособного, если кто-либо из ее членов уже бежал из ссылки и находился в розыске [1241]. Таким образом спецорганы пытались пресечь возможность воссоединения семей на свободе, вне спецпоселений, а также предотвратить побеги взрослых членов семьи.

Более драматично складывались судьбы тех иждивенцев (дети-сироты, инвалиды и старики), которые не имели родственников, готовых принять их в свои семьи, и оказывались на социальном обеспечении государства. Карательные органы выработали дифференцированный подход к этой группе, основанный на критерии трудоспособности. Циркулярным письмом ГУЛАГа от 10 июля 1932 г. начальникам отделов и инспекций по спецпереселенцам предлагалось: