Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Предвидя международные осложнения в связи с начавшимися массовыми репрессиями, сталинское руководство поспешило сформулировать «особую позицию» и в отношении имевших советское гражданство представителей этнических меньшинств, преимущественно выходцев из западных стран, компактно проживавших в ряде районов СССР. Так, согласно поступившим директивам Центра, Сибкрайисполком в дополнение к принятому постановлению от 12 февраля предлагал 1 марта 1930 г. местным органам «руководствоваться следующим»: «Не подлежат конфискации и переселению хозяйства и семьи: татаро-бухарцев, немцев, латышей, эстонцев и латгальцев, если эти села и районы полностью еще не перешли к сплошной коллективизации» [1031].

В ходе последующих массовой (1931 г.) и локальной (1932 г.) депортаций крестьянства директивные органы требовали, чтобы местные власти не допускали «перегибов» в отношении групп «социально-близких» или иностранных подданных. В постановлении Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) «О ликвидации кулачества как класса» от 27 апреля 1931 г. указывались группы, не подлежавшие экспроприации и высылке: «а) хозяйства красных партизан, действительных участников гражданской войны (участвовавших в боях, имеющих ранение или другие заслуги), хозяйства, имеющие членов семьи, находящихся сейчас в Красной Армии; б) все иностранно-подданные; в) кулаки татаро-бухарцы. О кулаках западных нацменьшинств вопрос решить дополнительно (кулаки немцы подлежат выселению)» [1032]. Окончательный список категорий, не подлежавших высылке даже при наличии отдельных признаков «кулацких хозяйств», был закреплен в постановлении Политбюро от 30 августа 1931 г. Документом утверждалась разработанная комиссией ЦК ВКП(б) по спецпереселенцам Инструкция о порядке дальнейшего выселения кулацких семей, в п. 6 которой говорилось о категорическом запрещении высылки семей, «имеющих в своем составе бывших красных партизан, красноармейцев, командиров Красной Армии, рабочих, связанных с производством, лиц, имеющих особые заслуги перед революцией. Запретить также выселение молодежи из состава кулацких семей, которая занята самостоятельным трудом и не имеет тесной связи с семьей или порвала с ней» [1033].

В инструкции 1931 г., обобщившей опыт массовых депортаций крестьянских семей в 1930–1931 гг., не нашла отражения ситуационная практика: отдельные категории крестьянского населения, даже подвергнутые конфискации имущества и определенные к высылке, по распоряжению местных органов власти могли остаться в районах своего проживания. Делая для них исключение, государство придерживалось не только социальных или политических (о чем говорилось ранее), но также и прагматических соображений – чтобы не обременять себя заботой о многочисленных иждивенцах, содержание которых на спецпоселении требовало дополнительных крупных расходов. Установки на «разгрузку» выселяемого крестьянства от детей, инвалидов, стариков и других социально незащищенных категорий сельского населения давались не в законодательных актах, а в документах исполнительных органов. Тем самым подчеркивалось право исполнительных звеньев принимать в ходе массовых или локальных депортаций оперативные решения. Так, по усмотрению местных органов среднего уровня (райисполкомы, окрисполкомы) допускался перевод (в оговоренном различными инструкциями и разъяснениями порядке) отдельных семей из 2-й в 3-ю категорию, который давал крестьянам право оставаться в местах своего проживания. Такое право могло распространяться и на членов семей «кулаков 1-й категории» (арестованных органами ОГПУ). В постановлении Сибкрайисполкома от 12 февраля 1930 г. специальным пунктом оговаривалось следующее: «Отдельные члены семьи выселяемых кулаков могут оставаться по их желанию на месте при условии соответствующей характеристики этих лиц группами бедноты и в каждом отдельном случае с разрешения райисполкома» [1034].

В дополнение к указанному постановлению 1 марта 1930 г. Сибкрайисполком определил дополнительные условия и признаки, по которым высылка хозяйств на Север могла быть заменена переводом на внутриокружное (внутрирайонное) расселение. Такой перевод был возможен для «кулацких хозяйств», не выселенных на Север по «техническим» причинам (не были обеспечены «продфондом»), а также для семей осужденных «кулаков», «не представляющих особой социальной опасности», и хозяйств, имевших в своем составе «больных, не могущих следовать в места выселения, в частности, семьи, члены которых – женщины находятся в последнем периоде беременности» [1035].