Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

По итогам «чистки», подведенным в январе 1925 г., проверке в Сибири подверглось более 42 тыс. чел., из них было уволено 4,7 тыс. чел., или свыше 11 % от числа проверенных. По первым двум категориям было «вычищено» 71,6 %, в т. ч. по чисто политическим мотивам («чуждые») – 37,8 %, т. е. более одной трети. За профнепригодность было «вычищено» только 28,4 %. О преимущественно политической ориентации данной кампании свидетельствует пристрастное отношение комиссий к «бывшим» – офицерам, священнослужителям, чиновникам и т. д. Так, из аппарата учреждений Сибири разных уровней было уволено 630 бывших белых офицеров (свыше 13 % от числа «вычищенных») [585].

В 1925 г. вопрос о массовых «чистках» соваппарата и их последствиях (порядке рассмотрения жалоб лиц, уволенных из учреждений в результате «чистки») обсуждался во ВЦИКе. В результате 22 февраля 1926 г. ВЦИК принял и разослал секретный циркуляр «О нецелесообразности массовой чистки соваппарата», который повторял основные положения постановления ЦК и ЦКК РКП(б) от 17 декабря 1924 г., но в ряде определений был «мягче». Президиум ВЦИК предлагал советским органам на местах «не производить так называемые массовые чистки личного состава госучреждений, как вредно отражающиеся на работе последних» [586].

В связи с проведением несанкционированных массовых «чисток» соваппарата в 1924–1925 гг. обсуждалась проблема полномочий комиссий по «чистке» (обязательный или рекомендательный характер решений), прав и возможностей трудоустройства (восстановления на прежней работе) уволенных в связи с «чисткой» работников и др. Особый интерес представляет вопрос о порядке использования администрацией учреждений сведений ОГПУ по результатам «чистки» 1922–1923 гг. В апреле 1926 г. Президиум ВЦИК принял секретное постановление, которое формально запрещало пользоваться этими сведениями при приеме на работу лиц, уволенных в ходе «чистки» 1922–1923 гг. Решение о приеме относилось к компетенции руководства учреждения. ГПУ было не вправе требовать увольнения этих лиц и запрещать их прием, ссылаясь на материалы секретных списков, которые могли храниться и использоваться «лишь в порядке агентурного материала» [587].

Интересно, что «чистки» в середине 1920-х гг. проходили в момент наибольших успехов нэпа и определенной «либерализации» режима в целом [588]. В частности, параллельно с «чистками» с лета 1924 г. в аппарате ВСНХ СССР по инициативе Ф.Э. Дзержинского была начата работа над известным партийным постановлением «О работе специалистов» (принято в сентябре 1925 г.), послужившим основой для ряда позитивных сдвигов в социально-правовом положении этой категории работающих.

Многие уволенные в ходе «чисток» лица подавали апелляции в соответствующие советские органы (вплоть до ВЦИК), в которых доказывали необоснованность принятого решения. Сам факт увольнения воспринимался пострадавшими как лишение гражданских прав, выдача своеобразного «волчьего билета», поскольку в решении комиссии нередко записывалось «уволен по чистке без права поступления на службу в соваппарат» [589]. Весьма показательными в этом плане являются результаты «чистки» госучреждений в Иркутске осенью 1926 г., которая была проведена на основании постановления Сибкрайисполкома от 6 октября 1926 г. в связи с раскрытием там злоупотреблений и хищений в отделе местного хозяйства и связанных с ним организаций.

Проверке подлежали учреждения, «охваченные растратами» [590]. Однако, ссылаясь на настойчивые требования «местного трудового населения» подвергнуть «чистке» все совучреждения города, комиссия на первом же заседании 6 октября 1926 г. решила («если этот напор будет продолжаться») расширить круг проверяемых организаций. Кроме того, предлагалось списки «вычищенных» публиковать в газете, «дабы не дать возможность им устроиться в другие учреждения», а «самый злостный элемент выслать через ГПУ» [591]. В информации о принципах «чистки» говорилось, что ее задача – «решительно оздоровить и очистить учреждения от недобросовестного элемента вообще и в особенности от нэпмановско-контрреволюционной нечисти» [592]. В ходе «чистки» с 18 по 30 октября 1926 г. был проверен состав сотрудников иркутского горкомхоза, ОМХа, Стройтреста, телефонной станции, Сиблестреста – всего 292 чел., из них 76 чел. (26 %) намечены к увольнению. Среди «вычищенных» оказались: по социальному происхождению – дворяне (3 чел.), потомственные граждане (4 чел.), священнослужители (2 чел.), домовладельцы и фабриканты (3 чел.); по занимаемой должности «при царизме и Колчаке» – бывшие прокуроры (2 чел.), прочие судейские (2 чел.), бывшие крестьянские начальники (1 чел.); «по чинам» – бывший вице-губернатор (1 чел.), генерал (1 чел.), полковники и подполковники (5 чел.), младшие офицеры (11 чел., в т. ч. 1 каратель и 1 контрразведчик); по политическим убеждениям – антисоветски настроенные и монархисты (47 чел.).