Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Кампания по борьбе с инженерской формой продолжалась примерно до осени 1930 г. В разных городах во время массовых митингов, посвященных очередной «неделе ИТР», «смычке» с рабочим классом, происходило даже ритуальное сожжение формы и фуражек. Осенью 1930 г. автор заметки о работе очередного пленума ВМБИТ с восторгом констатировал исчезновение инженерской формы и прочих аксессуаров и эмблем, свидетельствующих о принадлежности «к высокой корпорации избранных». На данном пленуме, где собралась «высшая техническая интеллигенция», не было и помина об этих «красноречивых свидетелях прошлого». На смену инженерским форменным фуражкам, шинелям, мундирам, которые «беспрерывно донашивались» в течение почти 12 лет, пришли, наконец, «советские кепи, сатиновые косоворотки и резиновые плащи» [579].

Стремление в 1920-е гг. молодых специалистов – выпускников советских вузов, среди которых были и выходцы из рабоче-крестьянской среды, носить инженерскую форму свидетельствует о высоком престиже инженерных профессий и, пожалуй, социального статуса специалиста, инженера. Казалось бы, при распространенных в обществе недоверии и неприязни к данной социальной группе, которые обострились в конце десятилетия в связи с борьбой с «вредительством», в ходе генеральной «чистки» госаппарата и т. п., однозначно отрицательно должны были восприниматься и форменные отличия инженеров, объявленные символом кастовости, «знаком реакционных настроений». Однако мы видим обратное, и это весьма показательный факт, подтверждающий сложность и противоречивость как положения «спецов» в обществе, так и отношения к ним.

Своеобразным доказательством престижности профессии и положения инженера можно рассматривать появление большого числа инженеров-«самозванцев». Основной причиной, обусловившей распространение «самозванчества», была острая нехватка кадров. Кроме того, людей привлекали преимущества, которые давало положение специалиста, инженера. Характерным свидетельством является одна из публикаций на эту тему 1929 г. Автор ее писал: «От жаждущих стать инженерами нет отбою ВТУЗам. Эту профессию возлюбили кино, театры и писатели. Обывателю же это звание, молоточки и лопатки на фуражке внушают завистливое благоговение или завистливую ненависть… Молоточки и лопаточки сверкают так заманчиво, что их охотно надевают и ловкач-десятник, и обольстительный железнодорожный телеграфист, и недоучившийся юрист, и “для солидности” просто люди без определенных занятий» [580].

Развернувшееся на рубеже 1920–1930-х гг. «наступление» на форму являлось одним из внешних признаков резкого изменения политики в отношении «старой» технической интеллигенции в годы «Великого перелома» и последовавших за этим коренных перемен в данной среде, отмеченных официальной пропагандой как идеологический «прорыв», переход подавляющего большинства интеллигенции, «старых» специалистов на позиции социализма. Важную роль в ускорении процесса «советизации» интеллигенции сыграли «чистки» госаппарата, являвшиеся важным средством идеологического и психологического воздействия на конкретные социальные группы и общество в целом.

Одной из форм дискриминации интеллигенции и служащих в 1920-е – начале 1930-х гг. были т. н. чистки госаппарата. Официально эти мероприятия имели целью улучшение работы госаппарата, преодоление бюрократизма и волокиты путем удаления профессионально непригодных, «разложившихся», «обюрократившихся» сотрудников, «извращающих» советские законы. Наиболее уязвимыми при «чистках» объективно становились «чуждые» по социальному происхождению работники (бывшие белые офицеры, выходцы из ранее привилегированных и просто образованных слоев, специалисты), поскольку социальное происхождение нередко имело определяющее значение и вместе с фактами биографии периода Гражданской войны автоматически предполагало наличие антисоветских взглядов. «Чистки» позволяли выявлять неугодные и потенциально опасные элементы, одновременно с помощью выдвиженцев и оправдавших доверие служащих происходило новое «вливание» в аппарат сторонников режима. «Чистки» были перманентно присущим советскому обществу 1920–1930-х гг. явлением. Среди них выделяются три наиболее крупных кампании: в начале и середине 1920-х гг. и в 1929–1931 гг.

«Чистке» госаппарата в начале 1920-х гг. предшествовала генеральная «чистка» партии, предпринятая во исполнение решений X съезда и X Всероссийской конференции РКП(б). В июне 1921 г. ЦК и ЦКК РКП(б) приняли специальное постановление, появилось письмо ЦК РКП(б) «Об очистке партии» в «Правде» от 27 декабря 1921 г. Своеобразным парадоксом «чистки» госаппарата в начале 1920-х гг. было то, что увольнению в качестве «классово чуждых», неблагонадежных, антисоветских и т. п. элементов подлежали многие бывшие белые офицеры (в т. ч. специалисты), совсем недавно в массовом порядке привлеченные к работе советских учреждений. Кампания по «чисткам» (партийная и соваппарата) в начале 1920-х гг. велась в условиях перехода к новому историческому этапу развития послереволюционного общества (нэп).