Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Шкуркин указал также на желательность иметь офицеров-восточников со знанием дальневосточных языков в следующих пунктах: для Приамурского военного округа – Гензан, Чёнчжин [1118], Хуньчунь, Яньцзи, Гирин, Куанченцзы, Мукден, Цицикар, Таонань, Бодунэ, Айгунь, Хайлар, Саньсин, Мишаньфу [1119], Аньдунсянь [1120], Мазанпо [1121]и Фузан [1122]; для Иркутского военного округа – Калган [1123], Керулен [1124], Урга, Улясутай [1125], Кобдо [1126], Шара-сумэ [1127], а также в одном из пунктов Урянхайского края (в случае его возвращения России).

Новые правила изучения офицерами восточных языков 1911 г. создавали совершенно новую группу специалистов по Востоку – военных переводчиков, но как бы оставляли в тени офицеров-ориенталистов с высшим специальным образованием. Большая группа офицеров-ориенталистов, подготовленная в течение 25 лет, оказалась вне новой концепции военного востоковедения, и ее перспективы стали совершенно неопределенными. Это в значительной мере относилось к вопросам прохождения службы, сферы приложения полученных знаний, материального обеспечения и пр. Вполне осознавая, что Генеральный и Главный штабы оказались не готовы заняться решением этих вопросов, офицеры-ориенталисты решились взять инициативу на себя и через штабы военных округов довести до органов центрального военного управления суть основных проблем.

Весной 1911 г. инициативная группа офицеров-ориенталистов, проходившая службу в штабе Иркутского военного округа, разработала и представила в штаб округа «Записку об улучшении положения офицеров-восточников и о наилучшем использовании их для специальных целей разведки» [1128]. Записка, ввиду важности поставленных в ней вопросов, штабом округа была направлена на рассмотрение в ГУГШ.

Во вводной части записки отмечалась важность «Временных правил об офицерах-восточниках, привлекаемых к работам по сбору и обработке сведений о сопредельных с Россией азиатских государствах» (1910). Указывалось, что военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке продолжала осложняться, а военная угроза России со стороны Китая и Японии – усиливаться. В записке отмечалось: «Китай просыпается, и конечно, проснется не как купец… Как купец и политик, может быть, Китай не имеет равных себе в мире. <���…> Китай проснется как воин, и именно нам, русским, придется считаться с ним первыми в этом отношении» [1129].

Авторы записки предлагали использовать офицеров-восточников на должностях зарубежной военной агентуры, предоставив им места по линии консульской службы Министерства иностранных дел – «вице-консулов, вторых секретарей при консульствах, начальников консульских конвоев, помощников военных агентов, консулов, военных комиссаров, секретарей миссий и т. п.». Благодаря таким назначениям офицеры-восточники получили бы возможность соприкасаться с жизнью того населения, языком которого они владеют, создать надежную агентурную сеть и постоянно обновлять военно-статистические сведения о стране пребывания. Предлагалось создать «сеть резидентов» из числа офицеров-восточников в русских дипломатических представительствах в Монголии, Маньчжурии и Корее (более 20 штатных должностей). Кроме того, указывалось на возможность занятия должностей по линии ГУГШ и Главного штаба. Предлагалось разработать общий реестр должностей, подлежащих занятию офицерами-восточниками, разделив их на три категории: обер-офицерские, штаб-офицерские и генеральские. Отмечалось, что «венцом карьеры офицеров-восточников должен быть генеральный консул или комиссар». Каждый офицер при этом мог бы состоять одновременно кандидатом на несколько должностей, что обеспечивало бы ему гарантированный служебный рост и не ставило бы его в «зависимость от случайностей».

К записке были приложены «Правила об офицерах-восточниках», в которых регламентировались условия прохождения службы [1130]. Прежде всего, определялась категория офицеров, относящихся к офицерам-восточникам, – выпускники офицерского отделения Восточного института и офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД (ст. 1). Определялись места службы: ГУГШ, штабы Туркестанского, Омского, Иркутского и Приамурского военных округов, а также по линии консульской службы Министерства иностранных дел (ст. 2). «Правила» закрепляли обязательный порядок командирования офицеров-восточников, проходящих службу при штабах военных округов, за границу «с учебной целью»: после года службы – на 3 месяца, после трех и пяти лет – на 6 месяцев. На штатную должность офицеры-восточники назначались после годичного прикомандирования. «Правила» регламентировали порядок прохождения службы, материального обеспечения, отличительной формы одежды [1131]. Отмечалось, что офицеры-восточники на год прикомандировывались к штабу округа, на второй год – зачислялись в штат, а по прошествии двух лет службы либо назначались на зарубежные должности, либо продолжали нести службу при штабе. После десяти лет службы каждый офицер-восточник вносился в особый «консульский список» на назначение на должности Министерства иностранных дел, подлежащие занятию по линии Военного министерства (ст. 7).