Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

В 1920 году Мария Федоровна переехала в замок Видере, к северу от Копенгагена, который был куплен ею и сестрой Александрой в 1907 году после смерти их отца – датского короля Кристиана IX. Здесь английская королева часто гостила вплоть до своей смерти в 1925 году.

Русская эмигрантская колония в Дании в 1922 году насчитывала 3 500 человек, из которых 2 000 жили в Копенгагене. 1 200 прибыли в период 1917–1922 годов. Цезарь Гейн, представитель Советской России в Дании, в письме Г.В. Чичерину 8 сентября 1923 года отмечал: «Русская колония здесь, очевидно, имеет достаточно прочное гнездо. Это было явно во время приезда Марии Федоровны, которая, как говорят, приехала сюда, обратно, для постоянного жительства».

Императрица принимала множество различных лиц, которые приезжали к ней в Копенгаген. Среди них были как русские люди, так и многие представители общественности разных стран. 25 февраля / 4 марта 1922 года Марию Федоровну посетил бывший офицер царской свиты, знаменитый финский генерал Карл Густав Маннергейм. «…В 11.30 ко мне прибыл с визитом генерал Маннергейм, которого я так ждала. Долго говорили о старых добрых временах и о настоящих горестных событиях», записала императрица в своем дневнике. Финский генерал в своих мемуарах также отметил это событие. Он писал, что «ему представилась возможность выразить свое почтение Ее Величеству, которая проводила в этой стране свои последние годы». Но Мария Федоровна принимала далеко не всех. Когда во время визита итальянской королевской четы в Данию – короля Виктора Эммануила и королевы Елены (Италия к тому времени уже признала Советскую Россию – Ю.К.). Кристиан Х заявил, что королевская чета будет принята вдовствующей императрицей в ее дворце в Видере, и итальянские гости прибыли туда, Мария Федоровна даже не вышла к ним.

В 1921 году в баварском курортном городке Рейхенгалле состоялся общероссийский монархический съезд, на котором присутствовали 150 человек. На съезде был избран Высший Монархический Совет в составе бывшего члена Государственной Думы Н.Е. Маркова Второго, А.А. Ширинского-Шихматова и А.Н. Масленникова. Представители монархической эмиграции занялись поиском кандидата на пост «временного блюстителя престола до окончательного решения вопроса о его замене законным государем-Императором». Митрополит Антоний (Храповицкий), генерал-адъютант В.М. Безобразов и Н.Е. Марков обратились по этому вопросу к Марии Федоровне, но последняя, приняв их поочередно, предпочла уклониться от того, чтобы возглавить монархическое объединение.

Однако, согласно опубликованным документам из Архива ФСБ, весной 1922 года Высший Монархический Совет якобы по поручению Марии Федоровны направлял к сербскому королю графа Палена, который от имени вдовствующей императрицы должен был просить короля «воздействовать на Врангеля для монархического выступления».

По сведениям, содержавшимся в сообщении резидента иностранного отдела ГПУ из Берлина от 15 апреля 1922 года, Струве и Карташев пытались «привлечь Врангеля в круг Императрицы Марии Федоровны».

Мария Федоровна продолжала надеяться, что, наконец, придет помощь со стороны союзнических войск и таким образом удастся справиться с большевистским насилием в России. Особые надежды она возлагала на французов, памятуя о том, что благодаря действиям русских войск в 1914 году удалось спасти Париж от немцев. Но, к сожалению, это были только ее иллюзии.

Участник белого движения генерал фон А.А. Лампе писал: «Вспомним и Крым последнего периода, периода командования генерала Врангеля. Англичане закончили свое “содействие” уже в Новороссийске. А французы… Если считать помощью словесное признание и присылку комиссара Мартеля, то, конечно, они помогли. Но если в помощи видеть что-либо более реальное, то она, бесспорно, была миражом. Вывод ясен, “союзники” работали на себя и “помощь” их белым была далеко не так реальна, как это принято изображать».

Как видно из записей Марии Федоровны, она с большим уважением относилась к генералу А.И. Деникину, несмотря на то, что возглавляемое им белое движение не было монархическим. Деникин был ярым антимонархистом. Участники Белого движения не выступали под монархическими знаменами, а в армии А.В. Колчака был даже запрещен монархический гимн «Боже, Царя храни». Однако в рядах белого движения были офицеры и генералы, остававшиеся до конца дней убежденными монархистами. К их числу принадлежали А.П. Кутепов, М.Г. Дроздовский, М.К. Дитерихс, Р.У. фон Штернберг.