Банеш Хофман - Альберт Эйнштейн. ТВОРЕЦ И БУНТАРЬ.

В те опасные времена нелегко было Планку сделать такое заявление. Всю свою жизнь он неизменно отдавал должное Эйнштейну, но этот случай, безусловно, заслуживает особого упоминания. Даже в эпоху господства нацизма Планк говорил правду, какой он себе ее представлял, и однажды Гитлер, разъярившись, прямо в лицо Планку сказал, что только преклонный возраст спасает того от концентрационного лагеря.　

В апреле 1933 г. Эйнштейн вышел из Баварской Академии (он был ее членом-корреспондентом). При этом он заявил: «…Ученые общества Германии, насколько мне известно, стали молчаливыми свидетелями того, как значительную часть немецких ученых, студентов и преподавателей в Германии лишили возможности работать и добывать себе средства к существованию. Я не имею ни малейшего желания принадлежать к любому ученому обществу, способному, пусть даже под давлением извне, вести себя подобным образом».　

Это было до появления лагерей смерти. Но Эйнштейн уже был потрясен тиранией наци, приходил в ужас от опасности, угрожающей цивилизации со стороны вооружающейся до зубов тоталитарной Германии, готовой к войне и жестоким репрессиям. Всю свою жизнь Эйнштейн был откровенным пацифистом; вспомним его прямолинейные заявления 1928 и 1929 гг. — ведь они являют собой лишь несколько примеров его многочисленных страстных, бескомпромиссных заявлений в защиту пацифизма и пацифистских организаций во всем мире. Теперь же в Ле Кок-сюр-Мер Эйнштейн столкнулся с серьезной моральной дилеммой: после долгих душевных терзаний он пришел к решению, представлявшемуся ему наименьшим из двух зол. 20 июня 1933 г. к Эйнштейну обратились с просьбой высказаться в поддержку двух бельгийцев, отказывающихся от несения военной службы, и он обнародовал свое решение: «То, что я скажу, крайне удивит вас… Представьте себе оккупацию Бельгии нынешней Германией. Все будет значительно хуже, чем в 1914 г., хотя и тогда было достаточно плохо. Вот почему должен откровенно сказать вам: если бы я был бельгийцем, я бы в данной ситуации не отказался от военной службы; более того, я бы охотно пошел в армию с верой в то, что тем самым я помогаю спасению европейской цивилизации. Это не значит, что я отказываюсь от своих прежних принципов. Я совершенно искренне надеюсь, что еще наступит такое время, когда отказ от военной службы вновь станет действенным способом служения делу прогресса человечества».　

Это заявление вызвало замешательство в рядах пацифистов во всем мире. Эйнштейн превратился в их глазах в вероотступника: он предал их общее дело. Но в 1935 г. он сказал: «В такие времена, как теперь, любое ослабление демократических стран, вызванное политикой отказа от военной службы, было бы равносильно измене цивилизации и человечеству». Несмотря на острую критику со стороны пацифистов всего мира, Эйнштейн продолжал проводить свою новую линию; да и другие известные пацифисты, в том числе Бертран Рассел, тоже отказались от пацифизма.　

В июне 1933 г. Эйнштейн поехал в Англию; в Оксфорде он прочел спенсеровскую лекцию. Она называлась «0 методе теоретической физики». С мудростью, выкристаллизовавшейся с годами, Эйнштейн подчеркивал, что «понятия и фундаментальные законы, лежащие в основе теоретической физики, — это свободные творения человеческого разума» и что они «образуют неотъемлемую часть теории, которая не поддается рациональной трактовке». Эйнштейн еще несколько раз выступил в Англии с научными докладами, после чего возвратился в Ле Кок. В конце лета 1933 г. Эйнштейн вновь в Англии. Он останавливается в Кроме, где пребывает в относительном уединении; потеряв счет дням, он увлеченно погрузился в работу. Вскоре он скажет, что идеальной для физика-теоретика была бы работа смотрителя маяка. Его письма из Крома показывают, что по крайней мере для Эйнштейна это было бы именно так. Он писал: «Здесь так спокойно: теперь я понял, как я бываю обычно завален делами». И еще: «Здесь я действительно наслаждаюсь покоем и уединением. И мыслишь и чувствуешь себя значительно лучше». В Англии Эйнштейн вел неофициальные беседы с важными государственными деятелями, в том числе с Черчиллем, об угрозе перевооружения Германии. А 3 октября 1933 г. Эйнштейн выступил на многолюдном митинге в поддержку основанного такими людьми, как, например, Резерфорд, Британского комитета помощи ученым — беженцам из нацистской Германии.　

На этом заканчивается европейской период его жизни.　

Он отправился в Америку со своей женой, с секретарем [34] Секретарь Эйнштейна — Элен Дюкас — принимала участие в создании этой книги. — Прим. перев. и с ассистентом — профессором Вальтером Майером. Они прибыли в Америку 17 октября 1933 г. Приезд Эйнштейна отмечался как огромное событие. Почти сразу же по приезде супруги Эйштейн были приглашены президентом Рузвельтом в Белый дом. В следующую встречу, в январе, у Рузвельта и Эйнштейна нашлись общие интересы — это касалось любви к парусному спорту, о чем оба могли говорить с увлечением и со знанием дела. Говорили они также и об угрозе, нависающей над Европой. Для Института высших исследований Флекснер выбрал городок Принстон в штате Нью-Джерси. А пока здания Института не были еще готовы, Институт расположился в помещении Принстонского университета. Маленький университетский городок Принстон приютил Эйнштейна. Он продолжал открыто выступать против нацизма, но никаких особых мер для обеспечения его личной безопасности не предпринималось. Он без страха бродил по тихим улочкам Принстона. Жители были дружелюбны. Быть может, то, что Эйнштейн полностью игнорировал условности, и удивляло их, но казалось им милым и привлекательным. В этом тихом и спокойном месте Эйнштейну суждено было провести остаток своих дней.