Банеш Хофман - Альберт Эйнштейн. ТВОРЕЦ И БУНТАРЬ.

Сольвеевские конгрессы, прерванные на время войны, возобновились в 1921 г., но тогда Эйнштейн не смог принять в них участие из-за поездки в Америку. Осенью 1923 г., когда строились планы организации следующего Сольвеевского конгресса в Брюсселе, в Бельгии были все еще сильны антинемецкие настроения, ведь девять лет назад Германия нарушила нейтралитет этой страны. Узнав о том, что другие немецкие ученые не будут приглашены в Брюссель, Эйнштейн настоял, несмотря на возражения организаторов, чтобы не приглашали и его. Он заявил, что не примет участия в таком научном конгрессе, от участия в котором будут отстранены другие ученые только потому, что они немцы.　

С годами Эйнштейн все более разочаровывался в деятельности Лиги Наций и в перспективах достижения мира путем международных соглашений. Он осознавал, что могучие силы уже сцепились в смертельной схватке, и просто разговорами их не побороть. Тем не менее, будучи членом Комитета интеллектуального сотрудничества, осуществляющего свою деятельность под эгидой Лиги Наций, Эйнштейн вместе с коллегами из других стран активно пытался достичь существенного сдвига, хотя, может быть, и не вполне достаточного, в деле международного сотрудничества. Впоследствии он так писал о деятельности этого комитета: «Несмотря на блестящий состав, это было самое неудачное мероприятие, в котором мне когда-либо доводилось участвовать».　

В 1928 г. при посещении Швейцарии Эйнштейн слег с тяжелым нарушением сердечной деятельности. Его перевезли в Берлин. Лишь через несколько месяцев ему разрешили вставать, но силы его восстанавливались медленно. Как и прежде, Эйнштейн был страстным поборником пацифизма. Вот что он писал по этому поводу в печати в 1928 г.: «Никто не имеет морального права называть себя христианином или евреем, если он готов убивать по приказу свыше или если он позволяет вовлечь себя в той или иной форме в подготовку такого преступления».　

А в феврале 1929 г., как раз накануне своего 50-летия, Эйнштейн сделал еще более откровенное и прямолинейное заявление: «[В случае войны] я категорически отказался бы от любых связанных с нею действий, не желая потворствовать войне ни прямо, ни косвенно. Я бы постарался также убедить своих друзей занять такую же позицию, причем все это совершенно независимо от того, как я сам мог бы расценивать причины той или иной войны».　

50-летие Эйнштейна наступило 14 марта 1929 г. и стало событием мирового значения, от которого он сам постарался уклониться. Представляя себе, во что выльется юбилей, Эйнштейн скрылся от навязчивого внимания благожелателей и от репортеров. Событие это не обошлось и без некоторых эксцентрических моментов. К примеру, в этот торжественный день в его берлинскую квартиру (откуда Эйнштейн «улизнул») хлынул поток поздравительных посланий и телеграмм. Но среди многочисленных посетителей оказался и мелкий служащий ведомства по сбору налогов. Он пришел без подарка, собираясь обсудить с Эйнштейном вопросы, связанные с начислением причитающихся налогов. Когда этому нежданному посетителю сообщили, что он попал на 50-летний юбилей великого человека, тот растерялся и удалился в совершеннейшем смущении, бесчисленное число раз извинившись за свою неловкость. Смущение налогового чиновника смело можно расценить как приятный и редкий в такой день экспромт.　

Как известно, Эйнштейн любил отдыхать на яхте — он ходил под парусом по реке Хафель и озерам близ Берлина, наслаждался теплом, солнцем и уединением; мысли же его в это время были далеко — в странствиях по Вселенной. Берлинский муниципалитет принял решение оказать Эйнштейну честь и сделать подарок ко дню рождения — выделить участок земли и дом на берегу Хафеля. Увы, дом, который предназначался в дар Эйнштейну, оказался занятым. А когда еще две попытки выполнить обещание натолкнулись на нелепые препятствия, чиновники обратились за помощью к самому Эйнштейну. Они попросили его выбрать участок, который муниципалитет приобретет для него. Эльза Эйнштейн нашла прелестный зеленый участок на реке Хафель в деревне Капут вблизи Потсдама. Было получено официальное одобрение, и казалось, счастливый конец не за горами. Но вопрос об оплате участка и дома Берлинским муниципалитетом привел к политической возне, которая, к сожалению, приобрела характер кампании против Эйнштейна. К тому времени широкий жест с подарком утратил, прямо скажем, изрядную долю своего великолепия, и Эйнштейн, дабы положить конец затянувшемуся делу, формально отказался от несуществующего дара. При этом он выполнил уже заключенное соглашение о покупке участка и потратил на это свои сбережения. На приобретенном таким образом участке земли началась постройка летнего дома.