Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

К общественному мнению прибавился и экономический фактор. В этих условиях приверженность иудейскому культу сохраняли лишь немногие. Христианские общины, словно губка, впитывали эту неприкаянную и растерявшуюся массу людей, давая им значительно больше, чем традиционный иудейский монотеизм. Они получили веру, которая обещала им искупление прошлых грехов и позволяла надеяться на будущую жизнь.

Единственным недостатком вновь образованных христианских общин была их нелегальность. Но до поры до времени «это зловредное суеверие» рассматривалось как некое иудейское течение, а поскольку Иудея была навечно уничтожена, то и эта секта, впрочем, как и все иудейское, заслуживала только жалости и презрения. Такова была официальная точка зрения. Она была удобна и успокаивала. Она в полной мере объясняет «молчание века». Ни один уважающий себя римский литератор или историк не мог и не решался ничего сообщить о христианах. Цитата из Тацита — скорее позднейшая вставка, да и так ли это важно. Мало ли направлений и сект существует в стомиллионном обществе. Где-то до середины II в. такое положение сохранялось. С презрением отнесся к христианам Лукиан; Апулей уделил христианам в «Метаморфозах» всего несколько слов, вполне отражающих официальную точку зрения: «Презирая и попирая священные законы небожителей, исполняя вместо этого пустые и нелепые обряды какой-то ложной и святотатственной религии и утверждая, что чтит единого Бога, всех людей и несчастного мужа своего вводила она в обман, сама с утра предаваясь пьянству и постоянным блудом оскверняя свое тело» (Апулей. Метаморфозы. 9,15).

Параллельно и совершенно независимо от официального Рима стала создаваться другая христианская литература. Послания апостолов, Деяния, евангелия, многочисленные апокрифы… Мы не ставили себе цель дать полный обзор светских или христианских авторов, более полную информацию об этом можно почерпнуть, например, в превосходной книге А.Б. Рановича [27] Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства: Античные критики христианства, с. 479. .

Принципат Августа, завершившийся в 14 г. н. э., породил начало «серебряного века» римской литературы, продолжавшегося примерно до конца правления императора Траяна (117 г.). Отсутствие сведений о христианах у таких замечательных писателей, как Сенека, Дион Хрисостом, Лукан, Федр, Марциал, Ювенал, Плиний Старший, Плутарх, на первый взгляд, просто удивительно. Цитированный выше материал относится к более позднему периоду.

Однако это только первое впечатление. Первые христианские сказания, за исключением малоизвестных логий, имели устную традицию и получили окончательное завершение и распространение только к концу I в., что сразу же значительно сужает круг авторов, которым, в принципе, были доступны эти источники.

Вполне вероятно, что до некоторых из них в устной или письменной форме могли дойти сочинения христиан. Но что бы это изменило? Плутарх вполне может писать о Спартаке и давать ему высокую оценку, в этом нет ничего зазорного. Это восстание, подавленное Крассом, является каноническим. Он может писать статью «Об Осирисе и Исиде» — они классические боги. Иисус же, погибающий в недавно покоренной, осмеянной и оплеванной Иудее, явно не годится ни для упоминания, ни тем более для основания какого-то «смешного» вероучения.

Даже в более позднее время, помимо психологических, существовали и эстетические причины непонимания «литературы» христиан. Язык притч, христианских сказаний в значительной мере отличался от стиля сатир, эпиграмм (других форм римской литературы. Он был абсолютно другим.

Однако при всем неприятии этой новой и «чуждой» веры нельзя утверждать, что молчание было абсолютным. Плиний Младший в одном из своих литературных посланий к императору Траяну упоминает о допросе под пыткою двух рабынь-дьяконисс [28] Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. М.: Политиздат, 1987, с. 113. . Сущность этого явления очень точно сформулировал А.Ф. Лосев: «Библейское учение о Первоедином абсолюте как о личности греки отбросили с самого начала… Филоновский монотеизм научил греков относиться серьезно и эстетически к своим богам, демонам и героям. Но он не мог научить их монотеизму, поскольку греческая эстетика (и мы об этом говорили уже не раз) органически не была способна ни к какому монотеизму и с начала до конца оставалась политеизмом» [29] Лосев А.Ф. История античной эстетики: Ранний эллинизм. М.: Искусство, 1979, с. 764, 768. . Все сказанное Лосевым о греческой эстетике в полной мере относится и к римской.