Глеб Десятков - Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря

Вначале она вместе с другими послушницами жила на церковном хуторе в Каргале, где находились монастырские сельхозугодья.

Она пахала, сеяла, косила, ухаживала за скотом. Затем ее перевели работать в монастырскую пекарню печь просфоры для всего города. В постриге ее нарекли Таисией. Как одну из лучших и грамотных монахинь ее направили на медицинские курсы в Москву. Окончив их, работала медсестрой в монастырской больнице. Монастырским лазаретом заведовала сестра Исидора. После смерти Иннокентии пост игумении поручили ей. Она стала последней, четвертой по счету, игуменией монастыря.

Периодически монастырь посещал племянник сестер-монахинь Адриан Рыжков. Двадцатилетним парнем женился на красавице-казачке Екатерине Колокольцевой. В 1910 году у них родилась дочь Александра, в 1912 — Елизавета. Но долго наслаждаться семейной жизнью Адриану не пришлось. В 1917 году жена умерла, оставив ему семилетнюю Александру и пятилетнюю Елизавету. За помощью он был вынужден обратиться к своим теткам в монастырь, но судьба подготовила еще один удар — в 1923 году монастырь решили закрыть. До наступления зимы всем монахиням предложили освободить спальные корпуса. Это известие повергло монахинь в ужас — их лишали родной обители! Тут кто-то вспомнил, что в небольшой церкви, находившейся в колокольне над Святыми воротами, хранится чудотворная икона Иверской Божией Матери, подарок святой горы Афонской. Считалось, что в 1879 году она спасла монастырь от пожара, должна помочь и в эти дни! Молясь часами, монахини просили у нее чуда — спасти монастырь от разрушения. Но чуда не произошло...

Монахиня Рафаэли (Пелагея Смирнова) с внучками Александрой и Елизаветой (фото из семейного архива Рыжковых).

Проживавшим тогда в монастыре было неведомо, что из Подмосковья готовилась к переводу в Оренбург школа воздушного боя и бомбометания. Для ее курсантов были нужны казармы. Этому моменту предшествовал еще один малоизвестный эпизод. В 1921 году Оренбуржье охватил жесточайший голод. Сельхозугодья у монастыря, так называемые «монастырские земли», были уже отобраны, что лишило монастырь продуктового самообеспечения. Монахини голодали. В том же году монастырь посетил видный партийный и государственный деятель Республики Советов, активный участник установления Советской власти в Оренбуржье Амангельды Джангильдин вместе с доктором Аароном Яковлевичем Центроблатом, родным дядей монахини Тихоны. Их приезд был связан с оказанием помощи голодающим детям.

Джангильдин спросил игумению:

— Почему монастырь не обращается за помощью к Советской власти?

— Но церковь же отделена от государства, — ответила игумения.

— Все равно, наша власть не позволит, чтоб люди умирали от голода.

В этот момент в келью, где проходила эта беседа, заглянули две девочки. Увидев их, Джангильдин спросил:

— Чьи это дети?

— Мои внучки-сироты, — ответила игумения Таисия. — Их матушка умерла, отец остался один и попросил у нас и монастыря помощи. Вот так и живут они здесь...

— Они что, тоже монашествующими будут?

— Что им Бог на душу положит, то и будет! — ответила Таисия.

— Ты в школу ходишь? — спросил Джангильдин у меньшей. — Какие-нибудь стихи знаешь?

— В школу хожу и стихи знаю, — ответила Елизавета и прочитала:

Джангильдин заулыбался, похвалил Елизавету и дал ей сто рублей (в то время на них можно было купить одну тетрадку)...

О посещении монастыря Джангильдиным говорится в воспоминаниях Елизаветы, умершей в Оренбурге в 1999 году, которые мне довелось не только читать, но и получить ксерокопию. Этот раздел написан по ее воспоминаниям.

Еще в шестидесятых-семидесятых годах жил в нашем городе Георгий Иванович Семенов, бывший красногвардеец, человек веселого нрава, неплохо знавший историю нашего города, особенно периода гражданской войны и первых лет становления Советской власти в нашем крае. Познакомиться с ним довелось в областном краеведческом музее, на так называемых «приемных днях», которые проводили учащиеся станкостроительного техникума, члены областного комсомольско-молодежного поискового клуба «Клад комиссара». В музее они занимались расшифровкой стеклянных негативов периода 1917—1925 годов. С каждого негатива делали по два отпечатка, а на «приемных днях», проходивших по субботам, старожилы города, рассматривая их, сообщали все, что они знали о том или ином лице, событии, запечатленном на фотографии. Георгий Иванович регулярно посещал эти дни, знакомился с фотографиями, помогал расшифровывать их. Я поражался его способности даже трагичное рассказать с юмором, не оскорбляя при этом достоинства человека. Его слушатели при этом всегда улыбались. И тем не менее, он однажды предотвратил крупную неприятность, которая могла случиться, и не только со мной. Но то тема совершенно другого рассказа. Как-то речь зашла и об Успенском женском монастыре: