Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

Я приехал в Белград из Афин, где был военным атташе с 1907 по 1909 год. Я прибыл в сербскую столицу 19 декабря 1909 года, как раз в день именин царя Николая II. Во время благодарственного молебна в русской дипмиссии я был лично представлен Е. К. В., тогдашнему наследнику престола Александру, господину Н. Пашичу, членам его правительства, некоторым представителям дипломатического корпуса, а также персоналу дипмиссии.

Посланник, господин Николай Гартвиг, который позднее сыграл в Белграде действительно выдающуюся роль, прибыл в Белград из Персии в августе 1909 года. Он был сыном врача, Генриха Гартвига, без сомнения, немецкого происхождения, который жил в русской Центральной Азии. Юный Николай, кроме высшей школы, посещал еще и Петербургскую музыкальную школу, так что едва не посвятил себя музыке вместо дипломатии. Если бы Гартвигу захотели дать прозвище, то лучше всего ему бы, вероятно, подошло такое — «немецкий друг». В свое время он был освобожден от своей должности в Тегеране, потому что в персидском вопросе не поддерживал взгляды русского министерства иностранных дел и без конца вступал в споры как с министром иностранных дел Извольским, так и с представителем Англии в Тегеране. Как известно, в 1907 году Извольский заключил с Англией договор о разделении сфер влияния в Персии. Во всяком случае, господин Гартвиг был приверженцем политики хороших отношений между Россией и Германией и, без сомнения, противником войны между этими двумя государствами.

Соперничество между Австро-Венгрией и Россией в вопросе разделения сфер влияния на балканские государства, в особенности на Сербию, которую Австро-Венгрия в своих устремлениях к Салоникам хотела превратить в вассальное государство, чтобы при благоприятных обстоятельствах присоединить к монархии и перейти от дуализма существующего государственного союза к триализму, привело, естественно, к напряженным отношениям между русской дипмиссией в Белграде и энергичными и воинственными представителями активной австрийской политики на Балканах — графом Форгачем и его преемником, генералом Гизлем фон Гизлингеном. Когда я прибыл в Белград, отношения между русской дипмиссией и представителем Австро-Венгрии господином Угроном по своей природе были еще вполне дружественными, вероятно, потому, что господин Угрон был венгром и не придавал значения вовлечению Венгрии в триализм и увеличению численности славян в Габсбургской монархии. Очень удовлетворительными были отношения с немецкими представителями, посланником бароном Гризингером и консулом господином Шлибеном.

Я приехал в Белград сразу после того, как здесь разыгрался ряд бурных политических конфликтов между Сербией и Австро-Венгрией: Таможенная война 1906 года, процесс Фридъюнга и аннексионный кризис 1908/09 годов. Аннексия Боснии и Герцеговины сильно возбудила сербский народ. Вспоминаю один пикантный эпизод. Известно, что Турция после аннексии получила от Австро-Венгрии финансовое возмещение за уступку своих прав на Боснию и Герцеговину. На одном из ужинов у Фуад-паши, турецкого посланника в Белграде (в 1910 или 1911 году, точную дату я не помню), куда были приглашены многие дипломаты, присутствовала и супруга М. Спалайковича, начальника отдела министерства иностранных дел — урожденная боснийка, дочь господина Ефтановича из Сараево, руководителя радикального сербского крыла в Боснии. В болезненном разговоре с хозяином стола она в моем присутствии произнесла: «Я была вашей турецкой подданной, но вы нас продали Австро-Венгрии по 10 фр. за душу». Фуад рассмеялся, но это был горький смех. Я думаю, этот эпизод не требует комментария.

Смена династии в 1903 году повлекла за собой новую внешнеполитическую ориентацию Сербии. Во время последних Обреновичей политика часто преследовала интересы, которые расходились с желаниями парламента; более того, она часто противоречила им, как, впрочем, и настроениям народа. И если они (Обреновичи) искали опору в Австро-Венгрии, то король Петр, в духе швейцарской конституции допускавший в государственных делах большую свободу, стал проводить внешнюю политику, возлагая все надежды на могущественный северный братский народ.

В марте 1910 года король Петр нанес визит в Петербург царю Николаю. В августе 1911 года его дочь, принцесса Елена, вышла замуж за русского великого князя Иоанна Константиновича из царской династии Романовых. Существовали и другие возможности брачных связей между членами этих правящих домов.