Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

В моей памяти в Каспле было около 20-ти еврейских домов. Существовал молельный дом, где собирались местные евреи. Правда, мой отец был членом партии, и Пасху мы справляли при закрытых окнах и дверях. За отправление еврейских праздников могли исключить из партии и испортить жизнь, выгнав с работы. Еврейского кладбища в Каспле не было. Умерших касплянских евреев хоронили в Демидове или в Смоленске. В моей памяти сохранилось имя жителя Каспли Бориса Хигера — товарища моего отца. Помню семью Крапивнер. Я дружил с их детьми. Всего в Каспле, как я считаю, погибло около ста евреев: местных жителей и попавших сюда в войну».

По данным, опубликованным в «Рабочем пути», на Кукиной горе, над рекой Касплей, было живыми (экономили патроны) закопано 153 человека, в том числе все касплянские евреи. Очевидцы рассказывают, что захоронение на Кукиной горе дышало трое суток.

Там погибла и семья кузнеца Бориса Моисеевича Соинского — его жена Феня, дочери Шура и Роза.

Шуру, ученицу 10 класса, прятала русская семья — родители ее жениха Романюгины. За это полицаи расстреляли всю семью. Шура перед гибелью кричала: «Петр (ее жених — И. Ц.), отомсти за нас»…

На Кукиной горе сын кузнеца Михаил Борисович Соинский сделал обелиск в память о трагических событиях войны. Он работал начальником ДРСУ в Ярцеве. Ему было присвоено звание «Заслуженный строитель РСФСР» — 30 лет строил и ремонтировал дороги.

Сентябрь 1997 г.

Записал И. Цынман

Уезжая в 1991 году из Смоленска на постоянное жительство в страну обетованную, бывшая учительница Евгения Абрамовна Злотникова нашла меня и передала бланки листов свидетельских показаний о жертвах геноцида, которые она собирала для иерусалимского музея Яд-Вашем.

Трудно мне было отказаться от продолжения начатого ею дела по составлению листов, и я различными путями много лет переправлял в Иерусалим в музей Яд-Вашем сотни заполненных листов, хотя за эту работу ничем не был отмечен музеем.

В тот же год, не помню теперь при каких обстоятельствах, я записал со слов С. И. Соинской несколько фамилий жертв геноцида — ее родственников в Демидове. Составил на них листы и послал их в Яд-Вашем.

В 1994 году книжное издательство «Смядынь» издало книгу Василия Михайловича Гавриленкова «На земле Демидовской». С автором книги я был знаком с 1954 года. Мы учились в одной группе, когда заканчивали заочно Смоленский пединститут, я — второй институт, он — первый. В Смоленске и в Пржевальском, где он жил после Духовщины, мы частенько встречались. В. М. Гавриленков — автор нескольких книг о путешественнике Пржевальском. Вместе со своей женой он создал два музея, которые существуют в Пржевальском и по сей день.

В его последней посмертной книге «На земле Демидовской» описываются ужасы оккупации, действия и разнодействия партизанских отрядов, жестокости местных и приезжих полицаев, обреченность и беззащитность населения, организация сопротивления. Это страшная книга.

«…Каратели прочесывали почти все деревни в районе. Они брали деревню в кольцо оцепления, чтобы никто не успел уйти, выгоняли всех жителей из домов, производили повальные обыски, попутно забирая все, что приглянется, отделяли мужчин от женщин и детей, выясняли, есть ли в деревне чужие. Окруженцев сразу же забирали и увозили в концлагерь в Демидов, а часто и расстреливали на месте…»

«…При обнаружении радиоприемника, ломаного охотничьего ружья их владельцы расстреливались. За связь с партизанами жители подвергались самым изощренным пыткам, заканчивавшимся смертью…»

«…«Пытальня» представляла собой большой стол из досок-горбылей с острыми сучьями, по углам его четыре столба с прикрепленными к ним резиновыми тяжами. Допрашиваемого клали на этот стол, к рукам и ногам привязывали тяжи, которые растягивали его на все четыре стороны, и в таком положении жертву били резиновыми дубинками или плетками из электропроводов…

…Был у гестаповцев и другой способ пытки — допрос с бочкой. Жертву раздевали до пояса, окунали с головой и руками в бочку и били по спине плетками… Чуть ли не ежедневно гитлеровцы вывозили из концлагеря десятки людей и расстреливали их за околицей улицы Гаевской и в Сосновом Гае — до войны излюбленном месте отдыха горожан.

С первых дней оккупации немцы объявили охоту на евреев. В городе были расстреляны евреи: Софья Израилевна Соинская, учитель Давид Израилевич Пейко, мясник в торговой лавке Израиль Шоломович Пейко, Груня Германовна Пейко, Людмила Павловна Соколова, Нина Израилевна Соколова, Крина Григорьевна Пуле…» — так говорится в книге.