Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Проводившаяся в 1926 году перепись населения была политизирована, а данные о национальном составе были искажены. Статистика составлялась так, чтобы удовлетворить запросы высших руководителей.

Многие представители нацменьшинств по ряду причин скрывали свою национальность, меняли имена, фамилии, в это время легче было быть русским. Появились смешанные браки.

Не принято было показывать, что население Велижа, Рудни, Любавичей, Монастырщины, Татарска, Кадино, Хиславичей, Захарино, Стодолища, Починка, Духовщины, Демидова, Белого, Сычевки и других мест в то время на четверть, на половину и даже больше состояло из евреев.

В 1926 году в губернии проживало 2926 тыс. человек: сельского населения — 90,7 %, городского — 9,3 %. С вхождением в губернию новых белорусских земель изменился национальный состав губернии: русских стало 2213,9 тысяч, евреев — 35,6 тыс., белорусов — 20,5 тыс. Жили и люди других национальностей — эстонцы, татары, немцы.

Жизнь повернулась так, что белорус Дрозд стал Дроздовым, латыш Лапинь — Лапиным, а Сорин — Зориным. В русских фамилиях появились нерусские окончания фамилий «кий», «чук», «о», «ич». То же случилось с именами: Павлюк стал Павлом, Кастусь — Костей, а Зяма — Семеном. Белорусские имена Прокоп — Ксенофонт, Ганна, Марфа и еврейские имена Хаим, Нехама, Израиль, Хая исчезали или изменялись на другие.

Существуют архивные, по моему мнению, заниженные данные, что в 1929 году в руднянских Любавичах из 1931 душ жило 967 евреев. В Починке в 1928 году жило 775 русских и 528 евреев, в Рославле — 3833 еврея и в районе 263, в Ярцевском районе — 581, в Краснинском — 536 евреев.

До коллективизации крестьяне берегли землю, природу. На реках и речках ставились плотины. Реки были с рыбой, леса с живностью, орехами, грибами, ягодами. Русские и люди других национальностей, жившие в деревнях и на хуторах, вкладывали свое умение, талант и рвение в земледелие, животноводство, огородничество, в мельницы, круподерки, салотопки, кузни, жестяные и слесарные мастерские, красильни, портняжное, ткацкое и другие ремесла. Горожане и селяне, независимо от национальности, жили дружно, хотя уже начиналась пропаганда классовой борьбы, разжигание ненависти к кулакам, богатым, зажиточным, трудолюбивым людям, а затем и к нерусским народам, что плохо воспринималось крестьянством, за исключением лодырей и пьяниц, которых немало было в деревнях и городах и которых боялись.

Вспоминается удивительная четкая работа (до 1928 года) железных дорог, почты и телеграфа. Обычным делом было получить по почте обшитый мешковиной бочонок сельди из Баку, ящик фруктов, орехов или изюма из Ташкента. Почтой шло сырье для ремесленников. По обратным адресам с севера на юг посылали в больших количествах сливочное масло, сухие грибы, мед, мак, сыр, готовую продукцию ремесленников. Все без задержки и в целости доходило в считанные дни. Ничего в пути не пропадало и не портилось. Даже позднее такой режим работы железных дорог и почты еще долго сохранялся, но власти уже брали кое-кого на учет для репрессий. На железной дороге, почте, телеграфе работало много нацменов, в том числе и евреев.

В 1929 году Смоленская губерния стала частью Западной области. В Смоленске уже жило более 30 тысяч евреев. В областной центр устремлялись представители нацменьшинств из районов области и Белоруссии. Я вспоминаю еврейские школы. Они располагались на Базарной площади, одна — в доме Кувшинникова, вторая — на углу в доме с аптекой, другие были в центре. Евпедтехникум находился рядом с хоральной синагогой.

В 1920—1930-х годах проводились коллективизация, индустриализация, продолжалась борьба с религией, закончилась относительно обособленная жизнь малых народов.

Наплыв нацменов и русских из деревень в города при малом жилищном строительстве создал коммунальные квартиры, где бок о бок жили русские, евреи, татары, немцы. В новых построенных домах комнаты для коммунального жилья распределялись без учета национальностей. Поэтому стал быстро утрачиваться родной нерусский язык, терялись обычаи и культура, что и предусматривалось теорией слияния всех народов в единый Советский народ.

Тоталитарный режим показывал народу свою могучую силу. Были ликвидированы все национальные сельсоветы, разгромлены церкви, костел и синагоги, национальные школы, смоленский еврейский педтехникум и покончено с языком идиш, существовавшим в России столетия. Многие евреи, жившие объединенно, вкладывавшие свой талант в предпринимательство и экономику, стали классовыми врагами, лишенцами, объектами репрессий, гонений, обысков, вымогательств золота и ценностей. Евреи-предприниматели спасались бегством из родных мест в Москву, Ленинград, в другие большие города или в деревню, в национальные еврейские колхозы, которые разорялись из-за все увеличивавшейся продразверстки и беззакония. В детстве я бывал в двух еврейских колхозах, в дер. Смилово (возле Манькова) и в дер. Гусино — обе деревни Краснинского р-на. В первом председателем был Гирша Симкин, приехавший из Смоленска мелкий лавочник. Тогда евреи-колхозники много работали и были всем обеспечены — проявляли много инициативы, вырабатывая из картофеля крахмал, патоку, выращивали скот, перерабатывали сельхозсырье.